– Мы не пьем, – достаточно грубо соврал Иван, но и это Александра Валентиновича нисколько не смутило.

– Молодые люди, я пришел рассказать вам, что вы подвергаете себя и своих близких очень большой опасности. Вы даже не представляете, в какую историю вляпались.

– То есть вы тоже согласны с тем, что этот манускрипт стоит не меньше десяти тысяч долларов? – Иван торжествовал и, выразительно поглядывая на Анциферова, победоносно провозгласил: – А мы его меньше чем за десять тысяч не отдадим!

– Молодой человек! – Александр Валентинович отвечал как будто бы Ивану, однако смотрел в глаза Сергею. – Эта вещь стоит значительно больше, чем десять тысяч долларов. Значительно дороже. Но здесь дело совсем не в деньгах. Поэтому я к вам сейчас и пришел. Вы слышали миф о горгоне Медузе? Или, может быть, знаете, отчего погиб Наполеон?

Сергей с Иваном переглянулись.

– Ну хорошо, не будем про Наполеона. Давайте начнем с простого. Почему существует древняя традиция в доме покойника завешивать все зеркала темной тканью?

Сергей и Иван переглянулись еще раз.

– Так, понял. Придется начать с самого начала. Но только давайте договоримся, что вы слушаете меня и не перебиваете. Все вопросы – потом.

Друзья, заинтригованные столь необычной речью, кивнули.

– Не буду вас спрашивать, что такое зеркало. Ответ на этот вопрос вы знаете и не знаете одновременно. Это поистине гениальное изобретение человечества. А случилось это изобретение в Венеции в XII веке, точнее, на острове Мурано, где тогда венецианцы компактно селили стеклодувов. Тогда и стекло-то было большим дефицитом, но, не умея делать стекло, невозможно было изготовить зеркало. Поэтому, собственно, и венецианцы. Они первые в мире стали делать стекло, ну а потом научились делать зеркала. Как их делали? Деталей я не знаю, но если сам принцип… Короче, на гладком, отполированном куске мрамора раскатывали тонкий слой некоего металлического сплава, основой которого служили олово и серебро. Потом этот тонкий слой металла заливали ртутью. Металл, растворяясь в ртути, образовывал тонкую отражающую пленку. Пленка эта называлась амальгамой.

– Амальгама?! – не удержался от возгласа Сергей, потому что очень хорошо помнил первое слово таинственного манускрипта, разгаданное арбатским антикваром.

– Да, амальгама, – красноречиво кивнул Александр Валентинович и продолжил: – Сверху на эту тонкую пленку-амальгаму накладывали горячее прозрачное стекло, к которому пленка мгновенно прилипала. Так получалось зеркало. Стоили зеркала в те годы целые состояния, и в начале XII века их могли себе позволить только очень-очень богатые и влиятельные люди. Все это мне рассказал один очень интересный человек – Рудольф Михайлович Четвериков, он работает в МГУ, на химическом факультете, и всю жизнь изучает зеркала и сплавы металлов, из которых эти амальгамы получаются.

– Не понимаю, чего их изучать? – на всякий случай сказал Иван, на самом деле чрезвычайно заинтересованный рассказом и ожидая продолжения. Оно последовало незамедлительно, потому что Александр Валентинович вообще не обратил никакого внимания на слова молодого человека.

– То, что я буду дальше вам рассказывать, не вполне научно, но точно интересно. Из каких химических элементов образовывали составы амальгам древние венецианцы, доподлинно неизвестно, но существует легенда, что можно было подобрать такой состав амальгамы, что на человека, который посмотрит в созданное зеркало, можно было определенным образом влиять. Например, погубить или, наоборот, придать жизненных сил. Или, например, сделать безумным, или просто управляемым. Наиболее известна странная история, когда непобедимый немецкий завоеватель Фридрих Барбаросса, готовый стереть Венецию в порошок и уже что-то подобное проделавший с Римом, принял венецианских послов, которые подарили ему красивое зеркало. Император Барбаросса посмотрел в это зеркало и вдруг принял решение окончить боевые действия и уйти вместе с армией из Италии. А через несколько дней вообще приехал в Венецию, в собор Сан-Марко, где упал на колени перед римским папой, которого он, между прочим, из Ватикана до этого выгнал, попросил у него прощения и стал вообще абсолютным пай-мальчиком и больше Венеции никогда не докучал. – Рассказчик торжествующе поглядел на наших героев.

Сергей живо вспомнил место унижения Фридриха Барбароссы перед входом в венецианский собор, ту русскую группу, а вслед за тем память услужливо «включила» тревожные картины зимней полуночной площади Сан-Марко, а потом перекошенное лицо старика из Дворца дожей, уставившееся в холодную и круглую венецианскую луну на темной улице Calle Galeazza. По спине пробежал знакомый холодок, а сердце застучало часто, совсем как тогда. Сергей вздрогнул, а Александр Валентинович между тем продолжал:

– Это – один из первых примеров действия венецианских зеркал на исторических персонажей, но далеко не единственный. Дальше в мировой истории таких случаев было очень много. Например, удивительная история про венецианского вельможу Дандоло, которого избрали дожем в восемьдесят пять лет и абсолютно слепым, что само по себе, согласитесь, было несколько странно. Так вот, он постоянно возил с собой зеркало в золоченой раме и подолгу смотрелся в него. Внимание, ребята, он был абсолютно слеп! Кстати, так, на всякий случай: дожил этот дож до девяносто восьми лет, а всего за год до смерти захватил Константинополь во время одного из Крестовых походов, им же и организованных. Между прочим, по легенде, он, слепой и девяностовосьмилетний, сражался при захвате города в первых рядах! Он красиво зажил в Константинополе, основал новое государство – Латинскую империю, и вдруг слуга случайно разбил это зеркало. И Дандоло, который, несмотря на свой преклонный возраст и слепоту, считался просто вечным, вдруг мгновенно заболел и умер. Его так и похоронили прямо в стене Софийского собора Константинополя. Такая вот история. Если не ошибаюсь, именно это имя мы с вами прочитали в вашей удивительной бумаге? – Александр Валентинович умолк, наслаждаясь растерянным видом друзей.

Иван замер с открытым ртом.

– Я, кажется, начинаю что-то понимать, – заговорил Сергей, нарушая театральную паузу Александра Валентиновича. – Горгона Медуза, если я правильно помню эту сказку…

– Миф, Сергей, древнегреческий миф, – опять по-чеширски улыбнулся Александр Валентинович.

– Да, миф. Там же вроде как все от ее взгляда каменели, так? А этот…