Я мысленно усмехнулась. И тут комар носу не подточит, ведь иметь такое мнение – все равно что не иметь никакого. Подав чай всем присутствующим, я склонила голову и бесшумно покинула зал.

Юйтань, видя, что я иду, придерживая бок и хмуря брови, нагнулась ко мне и спросила:

– Болит?

– Совсем немного, – покачала я головой. – Терпимо.

– Вечером я, сестрица, натру больное место яичным белком, смешанным с мукой и крепкой водкой, – сказала Юйтань. – И через несколько дней все пройдет.

Я благодарно улыбнулась ей и кивнула. Вдруг мое сердце пропустило удар. Подумалось: если даже Юйтань, никогда не прислуживавшая в главном зале, знает о том, какой шум недавно поднял десятый принц, то и Канси не может не знать об этом.

Через какое-то время примчался Ван Си и сказал:

– Сестрица, тебя зовет Его Величество.

Поднявшись, я проследовала за ним. В этот момент принцы как раз выходили из зала, и мы с Ван Си, торопливо склонившись в поклоне, отошли в сторону, пропуская их. Лишь когда все покинули зал, мы с ним вошли внутрь.

– Что только что произошло? – спросил император Канси. – Из-за чего Иньэ так расшумелся? Кого-то пнул, еще и разбил чашку.

Я упала на колени, понимая, что раз уж ничего скрыть не удалось, то остается только сказать правду.

– Десятый принц поссорился с десятой госпожой, – произнесла я, опустив голову. – Пребывая в гневе, он тут же прибежал переговорить об этом с Вашим Величеством, но его уверили этого не делать, и он вернулся домой.

– Все это нам известно, – отозвался император. – Чего он так кричал? И как его убедили отправиться домой?

Казалось, он говорил мягко и спокойно, но в его тоне проступали едва заметные суровые, давящие нотки.

Мое сердце затрепетало, и я, коснувшись пола лбом, ответила:

– Причиной ссоры десятого принца и десятой госпожи послужили застарелые слухи, которые до сегодняшнего дня вводили десятую госпожу в заблуждение. Можно считать, что все это – вина вашей покорной служанки, которая и дерзнула уговорить десятого принца вернуться к себе.

Тогда весь Запретный город бурно обсуждал, что «тринадцатой сестренке нравится десятый принц», и император Канси не мог этого не знать.

Я пересказала всю историю о ссоре, начавшейся с бумажного фонарика, от начала до конца, а также примерно повторила то, что сказала десятому принцу.

Закончив говорить, замерла, прижавшись к полу лбом. Сердце стучало как бешеное, пока я пыталась предугадать, какое наказание меня ждет. Внезапно мне все стало безразлично. Целыми днями трясусь от страха, пытаюсь вести себя как можно осторожнее, стараюсь изо всех сил, но все равно время от времени совершаю ошибки. Мои жизнь и смерть находятся в руках у других, и неважно, будь то император Канси или какой-либо из принцев, – одна фраза любого из них способна в мгновение ока загнать меня в преисподнюю. Чувствуя бескрайнюю подавленность и усталость, вдруг поняла, что, если он прямо сейчас отдаст меня десятому принцу, я приму это. Мне больше не хотелось бороться, не хотелось сопротивляться.

Император Канси ничего не говорил, и в зале висела мертвая тишина. У меня внутри все словно смерзлось, и я просто ждала приговора. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Его Величество сказал: