Десантники, преклонившие перед ним колена, не отвечали.

Они собрались на первом этаже северной башни Карнакского моста, окруженные роскошью, ранее принадлежавшей элите Грейвенхолда. Бальная зала, где они разместились, предназначалась для встречи дипломатов и должна была производить впечатление. С потолка свисали люстры, казавшиеся слишком громоздкими и тяжелыми, стены покрывали гобелены, изображавшие городскую знать, охотившуюся в окрестных лесах. Вся мебель была выполнена из золота и привозной древесины — отражение декаданса и разложения, пожиравших самое сердце Империума.

— Хорошо. — Иктинос отвернулся от коленопреклоненных десантников и посмотрел в сторону величественных окон, выходивших на изящный, выполненный из стали Карнакский мост. По нему шли Испивающие Души, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять: они не на одной стороне. Доспехи идущих были грязны и помяты, шлемы отсутствовали, а на лицах особенно выделялись безумные глаза. Цепные мечи большинства из этих воинов заскорузли от крови.

— По местам! Выстроить огневой рубеж! Крепитесь! — Иктинос расчехлил свой священный крозиус арканум, глядя, как десантники, поднимая болтеры, занимают позиции возле окон. Крозиус служил капеллану и символом власти, и оружием, окруженным потрескивающим энергетическим полем, способным проломить любую броню.

Иктинос был капелланом, стражем коллективной души Ордена. Он только начинал понимать место Испивающих Души в плане Императора — великом замысле для всего Человечества, по которому они должны были обрести свободу от Империума прежде, чем смогут сыграть свою роль. И Иктиносу предстояло повести Орден по этому пути, но вначале необходимо было выжить.

— …апеллан… в вашем направлении, приготовьтесь к… — протрещал в воксе голос Сарпедона, искаженный завыванием статических разрядов.

Иктинос отключил прибор. Это была его битва и его десантники. Они были готовы пасть за него и должны были пасть во имя осуществления плана Императора.

— В зоне досягаемости, — произнес брат Кекропс, оценивавший дальность через прицел болтера.

— Ждать.

— Считаю… тридцать два.

— Значит, они превосходят нас числом. Отлично. Где душа в три раза крепче стали станет?

— В бою, — не раздумывая ответил Кекропс. — Там, где огонь холоден, словно адское пламя.

— Когда завершится наш путь?

— Не раньше Конца Времен, — откликнулся брат Октопус, стоящий на коленях с мелтаганом на изготовку. — Ибо только тогда мы отдохнем, когда восстанет Император и объединит в одно все миры.

— Как нам врагов опознать?

— По делам их, — отозвался брат Аполлоний, с обнаженным цепным мечом присевший на корточки позади линии стрелков. — Грядет Конец Времен, когда враги встанут перед Императором и станут молить нас о скорой смерти.

— Хорошо. Огонь!

Окна бальной залы разлетелись, и Карнакский мост наполнила ревущая река шквального огня, обрушившаяся на отступников. Болтерные заряды били в поверхность моста, рикошетя и очерчивая пространство уничтожения.

Но этого было мало. В этот раз в качестве врага выступали Испивающие Души, которых свели с ума кошмары, немыслимые для нормального человека. Чтобы повергнуть их, требовалось нечто большее, чем болтеры и дисциплина.

На глазах Иктиноса Теллос отшвырнул в сторону одного из своих десантников и растоптал следующего, стремясь добраться до бойцов капеллана. Болтерные заряды проходили сквозь бледную желеобразную плоть Теллоса, прошивая его увеличившиеся мышцы и не причиняя вреда. Руки ему заменяли ржавые, покрытые запекшейся кровью цепные клинки, а лицо превратилось в неузнаваемую маску шрамов и ненависти.