При этом мсье Поль был недоволен, он говорил, что техника без чувств бессмысленна, не убедительна, раздражает.

— Вы должны танцевать любовь, — твердил он.

— Легко сказать — танцевать любовь, — ворчал Сергей.

Телевизионщики вырубили свет и ушли на перерыв в гостиную, пить чай. Отснятое было категорически отвергнуто Шарденом. Сергею тоже не нравилось, а Макс возмутился:

— Чего ему надо? Все чисто, без помарок. Смонтировали бы сегодня.

— Нет, он прав. Вот в «Жизель» у нас хорошо получается, а тут нет. Почему? — безнадежно развела руками Катя

— Любовь здесь счастливая нужна, живая, горячая, а не виллиса с могильными цветочками, — раздраженно сказал ей Сергей, когда они остались в репетиционном зале одни. — Целый час долбались, и все без толку!

Он вытирался полотенцем, «Весенние воды» прошибли до седьмого пота, на камеру вполноги не станцуешь.

Софиты погасили, жара спала, стало полегче дышать.

— Не сердись, Сережа, это я виновата, что не получается. Боюсь я…

Она подошла и стояла перед ним совсем как в той сцене из первого акта «Жизели», после того, как Ганс показывает шпагу Альберта и обман раскрывается. А Жизель все не верит, идет к Альберту беззащитная, с открытой душой.

Сергей замер, пораженный безнадежным отчаянием в ее глазах. Бросил полотенце на палку, взял Кэтрин за руки, удерживая в своих, прижал к груди.

— Чего? Чего ты боишься, Катя? Что уроню на поддержках?

Она высвободила руку, отвела пряди мокрых волос с его лба, погладила Сергея по щеке, едва заметно улыбнулась. Слабо, болезненно, едва слышно, как чахоточная в последнюю весну, ответила:

— Любви боюсь… счастливой. Что обманет.

— Кать, ну ты чего? Разве можно так жить? — Сергей хотел утешать, но это и было бы обманом. Не утешения ждала она от него, а решения. Сейчас не о «Весенних водах», не о танце они говорили, а о себе.

— А если не любовь счастливую, в которую мы никак поверить не можем, а надежду, что она будет? Если так?

Он не поцеловал, только провел пальцами по Катиным губам, а она вдруг отпрянула, сорвалась, побежала в столовую и звала:

— Стасик! Станислав, скорее.

Сергей решил, что обиделась, хотел догнать, объяснить, но крик Кэтрин был таким испуганным, громким, что в репетиционный зал, навстречу Кате ринулись все: и Станислав, и Вика, и Поль с Максимом, и оператор со всей командой. Они столкнулись с Кэтрин в проходном кабинете и посыпались тревожные вопросы.