Заскрипели кровати, но желающих вставать не было. Борис заиграл громче, запел веселее:

Этого уже нельзя было вынести, все соскочили с кроватей и побежали на физзарядку.

Теперь остались от этого только воспоминания. Нет любимого командира отряда старшего лейтенанта Бориса Александровича Годунова. Он ушёл от них навсегда.

Его жизнерадостная улыбка долго будет помниться. Старая гитара сиротливо висела над кроватью. Кто теперь оживит её былую славу? Сейчас она умерла вместе со своим хозяином. Борис Александрович ушёл из жизни, но обрёл бессмертие у людей, которые его знали. Он ушёл, как национальный герой, как верный сын своего народа. Против немецких оккупантов он воевал всего двадцать один день и сгорел, как факел, освещая путь своим личным примером, путь к подвигу. В личной жизни он был самым прекрасным человеком.

Лейтенант Пётр Сгибнев залечивал раны в госпитале. Были повреждены мягкие ткани, кости остались целыми. Когда раны перестали кровоточить, Пётр не мог больше находиться в госпитале, сбежал. Прибыл в часть с перевязанными ногами и попросился летать. Знаменитым днём было 26 июля – День военно-морского флота. Для Петра он был четырнадцатым днём после ранения.

В этот день авиаразведка обнаружила в открытом море двадцать семь кораблей противника. Двух транспортов и одного танкера сопровождали два миноносца, четырнадцать сторожевых кораблей и тральщиков, восемь торпедных катеров. Кроме торпед они имели по три, а некоторые по четыре автоматические пушки.

Первыми их встретили истребители 12-й КОИАЭ в составе: П.Г.Сгибнев, Г.В.Крайнов, К.С.Сельдяков, П.Ф.Гузов, Н.П.Хромов, Б.К.Панкратьев, Г.Г.Бегун. Каждый выбрал себе цель. От прямого попадания бомб первым был уничтожен танкер. Он взорвался и горящим пошёл на дно. Несколько катеров было уничтожено реактивными снарядами. Затем лётчики вступили в бой с истребителями противника. Было сбито в бою два Ме-109. Подоспели наши бомбардировщики СБ и сразу же уничтожили самый большой транспорт водоизмещением 5000 тонн.

В бой вступили три торпедных катера под руководством С.А.Осипова. Сам он, высокий и худощавый, стоял возле рубки, держась за мачту. Трудно было устоять на ногах, катер всё время маневрировал, уходя от рвущихся снарядов, зато он видел всё и все его видели. Немцы обрушили огонь на передовой катер, но дымовая завеса, поставленная Алексеем Афанасьевым, спасла вырвавшийся вперёд катер. Враг не мог вести прицельный огонь и стрелял наугад.

Катер, на котором находился Осипов, вёл мичман Василий Жильцов. Боясь упустить момент, Жильцов скомандовал:

– Аппараты товсь!

Осипов велел не спешить, подойти ближе и бить наверняка. Расстояние быстро сокращалось, впереди вражеский транспорт и миноносец.

– Залп! – скомандовал Осипов охрипшим голосом.

Жильцов выпустил торпеды по транспорту почти совсем в упор. Прогрохотали два взрыва, дело сделано, катер повернулся в обратную сторону. На месте вражеского транспорта из воды торчал только его нос. Ещё прогремели два взрыва, это Баюмов ударил двумя торпедами по второму миноносцу. И ещё два взрыва прогремели через небольшой интервал. Это были попадания в сторожевик и тральщик катерниками Афанасьева.

Вот такие победные залпы гремели в день Военно-морского флота.

Вечером в столовой лётчиков 12-й КОИАЭ прозвенел телефонный звонок. Трубку взял командир 12-й КОИАЭ майор Е. А. Кудряв це в. Выслушав телефонограмму, Кудрявцев сказал лётчикам: