— Он слишком несговорчивый, — сказала Кирен.
— И что это
Кирен с горьким удовлетворением подумала, что ей определенно удалось испортить сегодняшний особый ужин. У обоих на тарелках лежал ростбиф в честь предполагаемого будущего успеха Вектора и его суперпаладина. Она едва притронулась к еде, что тоже выводило его из себя. Всякий раз, когда она не пресмыкалась перед ним, рассыпаясь в благодарности, Вектор злился так, что аж лицо перекашивало. Такими темпами ему может понадобиться киберхирургия.
— Он упрямый, — сказала Кирен. — Неуправляемый. Не может поладить ни с кем, даже с собой. Он не приживется ни в одной команде. Даже в тренировочной команде Завода.
Вектор замер, положив руку на бутылку вина.
— Ты шутишь.
— Я потеряла чувство юмора много лет назад.
Кирен услышала, как открылась позади нее дверь; телохранитель, он же официант, заглянул, чтобы узнать, не нужно ли им чего-то еще. Обслуживание в кабинете Вектора было на высоте.
— Выметайся! — рявкнул Вектор. Дверь быстро захлопнулась. Если бы в мире была хоть капля справедливости, эта грубость ему еще аукнулась бы. Но Кирен знала, что никакой справедливости в мире нет. И никогда не было.
— Рассказывай, — велел ей Вектор. — Ты все время на стадионе. Ты лучше меня знаешь, что там творится.
— Он слишком несговорчивый, — повторила Кирен. — Не подчиняется командам, даже когда это пошло бы ему на пользу.
— Это до меня дошло с первого раза, — сказал Вектор. — Неуправляемый, люди грозятся уволиться. Чего он хочет?
Кирен пожала плечами.
— Он хочет того, чему ему захочется, когда ему захочется.
— А, — Вектор понимающе кивнул. — Удовольствий.
Иногда Кирен забывала, как умен Вектор. Ей нельзя было его недооценивать.
— Ну так приставь к нему смотрителя, чтобы тот приносил все, чего он пожелает.
— Все бы ничего, но ему не леденцы нужны, — сказала Кирен, отрезая кусочек ростбифа. — Он хочет, чтобы мир не был таким медленным. Чтобы его все любили. Чтобы он
— Тогда собери ему гарем и хор подпевал, — раздраженно сказал Вектор.