Он надел темный плащ и перчатки, опустил пониже поля шляпы, настроил очки на ночное зрение и вкатил чехол с реактивным молотом в лифт. Как всегда, сегодня охотился не он один, но добычи всегда хватало на всех.

Идо повезло: он отыскал две цели подряд, обе — за приличное вознаграждение. Оба преступника сопротивлялись, но он стал уже достаточно опытным. Используя реактивный молот, он потратил десять минут на первую цель и пятнадцать — на вторую, включая время на отделение голов. Оба преступника разыскивались за вторжения в дома, в результате которых всего погибло пять человек. Идо предъявил головы на стойке выплат Завода и получил почти пятьдесят тысяч кредитов за одну ночь работы. Даст Бог, этого хватит, чтобы содержать клинику еще неделю.

Ну конечно… Господь в последнее время предпочитал никак себя не проявлять, а дожди шли так часто, что ближайшие воды — протекавший поблизости ручей — превратились в бурную реку, затопившую уже половину берега. Если так будет продолжаться, вокруг моста начнется ливневый паводок. Идо отправил сообщение на Завод, настаивая, что им следует придумать какую-то дренажную систему выше по течению, в восточной части города. Они закатали в асфальт слишком большие территории, нарушив нормальный сток воды. Казалось бы, в таком климате им следовало подумать об этом заранее. В ответ ему пришло автоматическое письмо с благодарностью. Идо не знал, был ли в Айрон сити хоть один инженер-строитель.

Идо вернулся с Завода до полусмерти уставшим после драки; он надеялся, что после таких затрат энергии проспит мертвым сном хотя бы пару часов. Второй преступник хорошенько саданул его по ребрам, и завтра они разболятся еще сильнее. Идо не было до этого дела. Он хотел лишь передышки, паузы перерыва, которая отделила бы вчерашний день от завтрашнего, положив конец бесконечному сегодня.

Но чего бы ни желала его душа, бессонница оказалась сильнее, и плоть стала побочной жертвой. Доктор Дайсон Идо мог излечить кого угодно, кроме себя.

Вскоре после того как они открыли клинику, Кирен предложила ему начать принимать слабое успокоительное, но он наотрез отказался. Он не уснет, а только получит кайф. Бессонница никуда не денется, а кайф может прийтись ему по вкусу. И тогда у него появится проблема похуже бессонницы. В конце концов, бессонница, несмотря на все ее недостатки, ничего не стоила.

Кирен не стала спорить, она тоже навидалась достаточно бывших паладинов, подсевших на наркоту. Все самые вожделенные вещества они хранили в сейфе в подвале, и сигнализация оповещала обоих всякий раз, когда кто-нибудь открывал дверь. Таким образом, если один поддавался искушению, второй обязательно узнавал об этом. Идо был уверен в том, что Кирен в таких предосторожностях не нуждалась. Привычка означает потерю самообладания. А Кирен никогда бы себе этого не позволила. По крайней мере, не ради дешевого кайфа.

Идо перевел этот тревожный сигнал на своем телефоне в тихий режим, но не отключил его. Сигнализация продолжала слать сообщения на номер Кирен всякий раз, когда он открывал сейф; ее телефон отклонял их. Она, наверное, давно его выкинула. А может, спрятала в какой-нибудь дальний ящик, чтобы сохранить номер, потому что он принадлежал ей. У Кирен было строгое правило: все ее вещи оставались ее собственностью навсегда.

Все, кроме него.

Иногда он подумывал позвонить на ее старый номер, чтобы узнать, поднимет ли кто-нибудь трубку. Но так и не решился; всегда была некоторая, пусть небольшая вероятность, что ответит Вектор. Идо не представлял, что случится, если он услышит голос этого ублюдка, позвонив по номеру, который сохранился у Кирен с того времени, когда они еще были вместе. Он мог закричать, начать рвать на себе волосы или разрыдаться. Или у него взорвется голова. Или он просто молча повесит трубку. Но что бы ни случилось, Вектор все равно узнает, что достал его, а этого Идо допустить не мог. Вектор, как всегда, оказался победителем. Он мог сколько угодно разъезжать по городу в лимузине и воображать себя королем мира, сидя в своем пентхаусе над Заводом. Но он никогда не услышит подтверждения своего статуса от Идо.

По крайней мере, ему больше не придется работать на этого говнюка. Больше не придется проводить долгие часы, по кусочкам собирая пострадавших паладинов, и натыкаться на Вектора, который спустился якобы для того, чтобы поздравить с хорошо выполненной работой и пообещать бонус, а на самом деле — пялиться на задницу Кирен, как будто это стейк, а он не ел три дня. Разумеется, только когда этого не видела Кирен. С Идо Вектор не считал нужным церемониться.

Ну что ж, теперь Кирен поступила в свободную продажу. Идо было интересно, притащил ли Вектор ее к себе домой, и потратит ли он хотя бы пару дней на некое подобие ухаживания. Нет, он не станет терять время и поспешит закрепить за своей моторбольной командой права на ее услуги. Скорее всего, он не сделал этого раньше только потому, что пережидал положенное, по его представлениям, время после «этой трагедии». Так Вектор обозначал смерть их дочери: «эта трагедия».

«Пусть только посмеет произнести ее имя, — думал Идо, — и я всажу ему в башку реактивный молот. Посмотрим, как он сохранит после этого свою невозмутимость. Ему срочно надо было занять мысли чем-то другим, кроме Вектора или Кирен.

«Кончай ныть, — велел он себе. — Возьмись за работу».

На самом большом верстаке лежали четыре сменные руки. Большинство компонентов принадлежали одному или настолько близким поколениям, что приостановка и выключение вряд ли стали бы частой проблемой для киборгов. Идо отыскал способ сделать новые и старые детали более совместимыми, но отдельные запчасти оказались чересчур древними. Доктор сумел удалить данные о некоторых поломках, в результате чего старые детали думали, что они моложе. Навык, который он приобрел совсем недавно. Доктор Дайсон Идо был киберхирургом с акцентом на «кибер».

Чип, над которым он работал, сделает все эти хитрости и уловки ненужными. По крайней мере, он так надеялся. В данный момент чип был установлен в двойной руке, которую Идо взялся обновить для музыканта. Гектор играл на гитаре с двумя грифами и умел создавать потрясающие композиции на этом древнем инструменте. Но потом сигналы к пальцам начали путаться. Я знаю, что это не вопрос жизни и смерти, док, и, может, никто на самом деле не хочет целыми днями слушать на рынке всякие классические мелодии. Но я этим зарабатываю. Я этим живу. И если я не смогу играть, я с тем же успехом могу лечь и умереть.

Без музыки мы все можем просто лечь и умереть, — на полном серьезе ответил ему Идо. Было приятно в виде разнообразия работать над чем-то, не имевшим никакого отношения к Заводу или воинам-охотникам.

Двойная рука гитариста была невероятно сложной. Ее создатель стоял на голову выше заурядного прагматичного технаря. Нечто подобное мог создать только тот, кто разбирался в музыке и музыкальных инструментах. Но когда Идо стал расспрашивать гитариста о руке, тот отвечал что-то неопределенное и явно чувствовал себя неуютно. Идо не стал настаивать. Жители Айрон сити знали, что вредно болтать лишнее. Идо их понимал — он тоже не любил расспросов о своей жизни. Кроме того, все, что ему требовалось знать, было здесь, в самой руке.

Чип, вставленный в руку, работал отлично, но недолго. Гектор говорил, что во время игры он много импровизировал. Тесты показали, что чип ускорял полученные от его нервов сигналы немного сильнее, чем нужно, так что иногда получалось, будто на гитаре играет чип, а не музыкант. В неторопливой работе быстрый чип оказался некстати. Проблемы с компонентами удалось исправить, так что все детали работали практически без конфликтов, но Гектору все равно нужно было время от времени приходить в клинику и играть, пока Идо проводил тонкую настройку, добиваясь нужной гладкости движений.

Сам чип требовал серьезной доработки. Ускорить сигналы от нервов так, чтобы движения механических частей казались такими же естественными, как органических, — прекрасная задумка. В теории. Вот только чип все время забегал вперед. Он пытался предсказать следующий сигнал в последовательности, с каждым разом все раньше и раньше. Что было отлично для робота, запрограммированного совершать одинаковые действия. Но опережая действия киборга, чип мог начать работать на опережение нервных импульсов, и человек потерял бы способность управлять собственным телом.