Я взглянула на часы, затем в дальний конец коридора. Оставалось всего шесть минут до звонка.

— А ты не опоздаешь на свой урок?

— Ага, но не волнуйся. — Расплывшись в своей фирменной хитрой ухмылке, подруга взяла меня за руку. — Пусть это станет моим благим делом на сегодня. Кроме того, так ты будешь мне обязана. И да, я всегда спрашиваю со своих должников. Спроси любого. В школе нет никого, кто не задолжал бы мне услугу. Правда-правда.

С этими словами изящная Кэт без проблем стала прокладывать себе путь сквозь толпу, приказывая людям убраться с дороги или показывая им средний палец, если они делали или говорили что-то, что ей не нравилось. А сама тем временем спокойно продолжала болтать со мной, проводя краткий «курс по выживанию» в данном заведении.

— Она — страхолюдина. Он — бабник. Этот милый, но едва не помер от передоза в прошлом году, так что не трать время. А она — двуличная, лживая, подлая ведьма. Да-да, Трина, это я о тебе, — повысила голос Кэт. — Кстати, — прибавила она, обращаясь уже ко мне, — Трина ругается, значит, ругаться — позор, значит, мое золотое правило: никогда не ругаться. У меня есть стиль. В отличие от Трины, уродины из Бирмингема. — Последняя фраза, разумеется, прозвучала громче всего остального.

Я почти ждала, что миловидная, но довольно мускулистая Трина подлетит к нам и познакомит зубы Кэт со своим кулаком, однако упомянутая "ведьма" лишь развернулась и пошла дальше, бросив на обидчицу взгляд, обещавший возмездие.

Так-так. Заметочка: никогда не связываться с Триной. Даже аккуратная одежда не могла скрыть ее мускулистые руки и татуировки. Остриженные, чуть прикрывавшие уши волосы обнажали шею, испещренную шрамами. Шрамами, похожими на следы зубов.

И мне точно надо прекратить тереть собственную шею, пока меня не парализовало.

— Он гей, но скрытый, — продолжила Кэт, словно ничего и не случилось, — так что послушай моего совета, даже не пытайся. А вот его друг — денег куры не клюют, но совершенно безмозглый. Ой, а вот она такая плакса, что если соберешься просто с ней поговорить — запасись салфетками. О, а от этой группы можешь шарахаться, как от чумных — толку с них никакого. Вот она — неплохая. А он… блин! — Подруга резко остановилась, мне пришлось сделать то же самое. — Смейся, будто я сказала что-то обалденно веселое.

Смеяться? Серьезно, что ли? А я вообще помню, как это делается?

Кэт шлепнула меня по руке и яростно прошептала:

— Смейся!

Ладно, я выдавила смех. Стыдно признать, но прозвучало так, будто я проглотила лягушку, и она колотилась в моей гортани. Даже Кэт в ужасе так рот разинула, что я увидела ее миндалины.

Правда, подруга быстро оправилась, перекинула волосы через плечо и рассмеялась своим чудесным смехом. Словно ангел сыграл на арфе, сидя на радуге. Так нечестно!

— И зачем мы так делаем? — тихонько спросила я.

— Не оборачивайся, но там мой бывший.

Скажите, ведь не я одна воспринимаю фразу "сейчас не смотри" как "посмотри именно сейчас"? Конечно, я обернулась.

— Плохая Али! — Кэт снова шлепнула меня по руке. — Плохая, плохая, плохая Али! Ты что, не можешь сдержаться?

— Прости. — Я потерла руку.

Прекратила ли я смотреть в ту сторону? Нет. И не просто туда смотрела, я пялилась. Не отводя глаз.