Осуждаю ли я деда за это? Нет. Вывести свой Клан на передовые позиции, удерживать единоличную власть столько лет и не сдаваться, и только с каждым годом становиться сильнее, почти всё это — цель каждого альфы-вожака. Только сильнейший достоин править. А вот методы… Тут стоит задуматься. Бить в спину — это уже недостойно. Бить через дочь-омегу — низко. Благородно и достойно — это честный вызов в Круг, выход, чтобы отстоять свои интересы, не запятнав честь.

Какими слепыми и глупыми делают нас инстинкты! Всё моё сознание было занято только одним желанием – не упустить свою пару! Моя поспешность в том, чтобы сделать Лексу своей, поставила под угрозу жизнь моей пары, и я мог назвать как минимум несколько причин, из-за чего она отвергает мою метку. И отдавал себе отчёт, что проблема не только в наших недолгих взаимоотношениях, она уходит корнями в прошлое. А с таким прошлым спорить невозможно. Впрочем, нет неразрешимых ситуаций. Если только я буду рядом с   парой, она не сможет долго сопротивляться своей природе и сдастся мне на милость. Осталось только до неё добраться. Если бы она была омегой, то вообще не было бы проблем. Альфа имеет абсолютную власть над омегой. Но Лекса — альфа! Сильная, волевая, способная принимать решения. И мне это в ней нравилось, придавало остроту  отношениям.

Пары часов до рассвета хватило, чтобы всё обдумать, сопоставить факты, сделать выводы и принять решение. Категоричность деда не оставила выхода.

Так просто и так сложно: встретил пару — поддался инстинктам — познал счастье, но в нашем случае в инстинкты вмешался разум. Что делать с человеческим сознанием Лексы, которое упорно отрицает нашу связь?  

Тени ночи растворились в рассветных лучах солнца, унося с собой сомнения, оставляя уверенность в правильном выборе. На пути к обретению своей пары стояло только одно препятствие. И обходить его окольными путями я не собирался. Препятствие нужно было устранить — пусть оно и было самым сильным альфа-самцом и моим кровным родственником.

Потянувшись всем телом, отчего под тушей зверя жалобно скрипнула кровать, я спрыгнул на пол, попутно отмечая, что двигаюсь без боли в ребрах. Мой путь лежал вглубь дома, в одну неприметную комнату, где лежал артефакт нашего рода. Применив его, можно было ослабить петлю подчинения и сделать обратный оборот.

«Удачи, Эдвард!» — пожелал я сам себе, проскальзывая в приоткрытую дверь. 

Тихой поступью стремительно приближался к цели — левому коридору на втором этаже. В четвертой от лестницы нише стояла скульптура мраморной пантеры. Работа выглядела впечатляюще правдоподобно. Каждая шерстинка, напряженный мускул под кожей, агрессивно скалящаяся пасть с острыми клыками и хвост, который застыл в воздухе, но казалось, что вот сейчас зверь хлестанёт им по своему боку, — всё было словно застывшим в моменте. И этот зверь «защищал» вход в сокровищницу Блеквудов. Предстояло активировать механизм, который открывал тайный вход. И с этим была проблема. Будь я в человеческом облике, то уже давно бы сунул руку в пасть и нажал на корень языка пантеры. Но я был зверем, и моя лапа была гораздо крупнее, следовательно, в пасть залезть не могла. Мне понадобилось меньше минуты, чтобы решить эту головоломку. Один удар мощной лапы с выпущенными когтями-лезвиями снёс полголовы статуи, открывая доступ к заветной кнопке. Мраморные осколки разлетелись, как шрапнель, оставляя сколы на каменных стенах и выбоины на полу. Лапа прижала язык, активируя механизм открытия двери. Обезглавленная пантера сместилась в сторону, за её спиной открылся вход, из которого потянуло спёртым воздухом, от которого зачесалось в носу. Я уверенно скользнул внутрь. Одно-единственное окно, больше напоминающее узкую бойницу, давало мало света, но для глаз зверя и этого света было достаточно, чтобы рассмотреть обстановку. Своими размерами комната-сокровищница скорее напоминала чулан. Едва ли два метра на полтора. У стен справа и слева стояли стеллажи, заставленные разными ценными трофеями и артефактами разной направленности действия. Каждая вещь имела табличку с названием, описанием, предназначением и краткой инструкцией по активации и пользованию. Будучи подростком, я всё здесь изучил вдоль и поперёк, и сейчас, уверенно встав на задние лапы, заглянул на верхнюю полку стеллажа по правой стороне. Шестое место, если считать от окна, — там должен был лежать артефакт в виде кулона-когтя, который позволил бы ослабить петлю подчинения. Но его там не было.

— Что-то потерял, Эдвард? — раздался ехидный голос деда от двери.

Единственный луч света из окна светил ему в район груди и выхватывая ухмылку на лице. Дед, дразнясь, показал зажатый в руке кулон-коготь, который поблескивал зеленоватыми искорками, похожими на свечение светлячков летней ночью.

— Мой мальчик, твоё упорство похвально. Ты смог вернуться с сознанием, — восхищение в голосе старого Блеквуда было неподдельным. — Но ты не всё просчитал. Неужели считаешь, что я не предусмотрел такого развития события? Зверь на пути к своей паре способен творить чудеса. Но ты же человек, понимаешь, что инстинкты — это не всё? У тебя было время подумать о том, что лучше для Клана. И я верил, что ты поймёшь мои мотивы и придёшь ко мне. Но, видимо, я ошибся, — голос изменил тональность, стал жёстким и раздражённым, — ты так же слаб, как и твой отец. Что ж, придётся мне, как всегда, самому всё решать. «Яблока раздора» стоит устранить.

Неприкрытая угроза в сторону моей пары сорвала все тормоза. Мы с моим зверем в едином порыве за долю секунды приняли решение — защитить Лексу-пантеру. Единственным препятствием была подчиняющая связь между альфа-вожаком Клана и мной. Разум затопила ярость, злость чёрной пеленой застелила глаза, страх за пару сжал сердце в тиски — всё это смешалось в гремучую смесь, и я рванул к деду с единственным желанием — заткнуть его. Грегор попятился, ментально ударил, сдавил так, что на подлёте я упал к его ногам, как подрубленное дерево, корчась от боли, но это не остановило меня. Цепляясь когтями, почти полностью оглохший и ослепший от разрывающей голову боли, я продолжал шаг за шагом ползти в его сторону. И тут меня пронзило совсем другой волной — где-то там, далеко, на краю сознания я почувствовал, как мою пару обидели, сделали ей неимоверно больно. Это вернуло меня в действительность. Для меня вдруг стало неважным происходящее со мной здесь и сейчас. Я чувствовал только Лексу, её боль, обиду и растерянность, словно и не было никакой связи с альфа-вожаком. И эти ощущения очистили мысли и разум, растворяя лишнее, и я чётко увидел, что выход только один, и нет времени тянуть дальше. Жалкие трепыхания прекратились. Я поднялся на лапы и рванул связь с дедом, одновременно ударяя в ответ альфа-силой и срывая петлю подчинения. Не сразу, но связь поддалась, стала истончаться, лопаться, как лопаются натянутые струны с тихим звуком «дзынь». Насильно рвать подобную связь было неимоверно больно, но я видел цель, перед внутренним зрением застыло лицо Лексы с недоумением и обидой во взгляде, когда я её пометил в тот злополучный вечер. Но во взгляде не было разочарования. Почему-то это казалось важным.

— Я-рр вызываю тебя в Кррруг, Гррегорр Блеквуд, — срываясь на рычание, трансформировавшись в человека, выкрикнул деду ритуальную фразу. — Белая Волчица рррассудит нас. И достойный займёт место вожака Клана!

Глава 41. Поединок

Утро нового дня мы встретили на пути к дому Маккартеров. Альфы, участвовавшие в ритуале, бесшумно исчезали один за другим, уходя каждый в свою сторону. И наступил момент, когда мы с отцом остались наедине. Меня переполняли эмоции. Хотелось поделиться со всем миром своим счастьем от обретения отца, семьи и Клана. Ощущения от осознания себя членом большого Клана были ни на что не похожи. Единение с членами Клана мягко наполняло меня силой. Связь с отцом не приносила никаких неудобств, не угнетала мою свободолюбивую душу, наоборот, — она дала мне опору, якорь, твёрдую уверенность в том, что я никогда не останусь один на один с проблемами любого рода. Помощь, защита — вот что ждёт меня, стоит только дать знать, что мне это необходимо. Поглядывая на отца, я с трудом сдерживала себя, чтобы не расплыться в глупой улыбке. И, кажется, это было взаимно.

— Малышка, — отец привлёк меня к себе за плечи и небрежно потрепал по волосам, которые сейчас и так были взлохмачены после бега по ночному лесу в погоне за добычей, —  ты такая удивительная. Жаль, что я не видел, как ты росла.

— О! Я была очень непоседливым и любознательным ребёнком. 

В дом мы вошли, держась за руки. Горячая большая ладонь отца крепко держала мою. Мы обсуждали охоту. Он шутливо пересказывал интересные моменты. Подсмеивался над моей нетерпеливой пантерой, которая дала жару матёрым самцам и сама дотащила тушу убитого кабана, не подпуская никого помочь. Как она ревностно следила за дележом добычи, чтобы каждый из присутствующих получил равную часть!

В просторном ходе нас встречали. Семья отца в полном составе, включая Кирка, который прилетел ночью, мой друг и старшие слуги. Нас встретили приветственными овациями. Насколько искренними они были у Патриции, судить сложно, но она делала вид, что всем довольна. Ками светилась от счастья и не отходила от Итана, словно приклеилась к его боку. Кирк... Этот молодой человек при прошлых наших встречах показался мне достаточно спокойным и рассудительным на фоне своих друзей — Эдварда и, тем более, Стива. Но что он сейчас думает обо мне и ситуации в целом? Стоило улучшить момент и поговорить тет-а-тет, чтобы понимать, чего ждать в будущем.

В столовой уже был накрыт стол к завтраку. Отец предложил всем пройти туда, только предупредил, что мы отлучимся минут на двадцать, чтобы привести себя в порядок.