В чувство меня привели довольно быстро, мои кости уже начали срастаться, а открытые раны были надёжно зашиты. Сверху наложили эластичный пластырь, который гарантировал, что раны не разойдутся. Закончив меня зашивать, моя супруга переключилась на следующего пациента, а я остался предоставлен сам себе. В принципе, я мог отлежаться сейчас, но жажда действия после стольких месяцев практически ничего неделания заставила меня связаться со своим временным руководством. На выходе из госпиталя мне отдали мои трофеи и личное оружие. Что удивительно оружие зарядили и снабдили запасной обоймой, а мой вибронож был полностью заряжен и к нему прилагались стандартные ножны с магнитным поясом. Внешне он походил на обычный десантный нож для резки строп и рукопашной схватки. Одев на руку интерком, я связался с дежурным.

– Лейтенант Волков, только что выписан из госпиталя и готов приступить к выполнению своих обязанностей, – сказал я через ручной интерком, связавшись с руководством.

– У вас освобождение на неделю, вам рекомендовано пройти курс восстановления, – ответил диспетчер.

– Как справимся с угрозой, обязательно пройду, а сейчас готов выполнить новое задание, – ответил я.

– Хорошо, направляйтесь в центр сбора, там вы получите обмундирование и новое задание. Просьба не задерживаться, сотрудников СБ не хватает, я вас уже внесла в список пополнения.

На экран интеркома пришёл маршрут моего движения, а вместе с ним включился таймер отсчёта, когда я должен прибыть на контрольную точку. Задерживаться я не стал и быстрым шагом направился по указанному маршруту, при этом мне приходилось пользоваться второстепенными туннелями и переходами. Около десяти раз меня останавливал патруль и проверял мои документы, а уже в самом конце маршрута я нарвался на сотрудника Службы Безопасности с тремя солдатами в старых штурмовых скафандрах, но с новыми плазменными ружьями.

– Ваши документы, – попросил он, когда я неожиданно вынырнул из переходного шлюза между уровнями.

Моё появление для него было явно внезапным, и он не ожидал встретить меня тут.

– Что вы делаете на этом уровне? Здесь закрытая зона для военных и гражданских, – сказал он, протягивая сканер к моему интеркому.

Что меня насторожило в нём, я не знаю, но по привычке я включил своё эмоциональное восприятие окружающих. То, что последовало сразу за этим, немного напугало меня и ввело в небольшой стопор. Адреналин выплеснулся в кровь, но внешне я оставался спокойным. Все трое были предельно напряжены, а их спокойствие было только внешним. От них я ощутил ненависть, тревогу и страх. Передо мной стояли не те, за кого они себя выдавали, поэтому показывать свой пропуск сотрудника СБ я не стал, а ограничился только пилотским удостоверением. При себе я имел стандартный плазменный пистолет и одну запасную обойму, а стоящие передо мной люди были одеты в очень мощную защиту и имели плазменные ружья последней модели. Вступать с ними в перестрелку я не мог, так как на их стороне явное преимущество, а сам я в обычном лётном скафандре, способном перенести разгерметизацию отсека и продержаться до прибытия помощи. Воевать в нём было полным безумием, но именно это я и собирался сделать. Мельком глянув на интерком, я понял, что связь блокируется и отправить сигнал помощи я не смогу, а значит, скорее всего, меня не отпустят живым из этого отсека.

– Следую к месту дислокации лётной группы, только что из госпиталя, там же написано в путевом листе и раньше здесь закрытой зоны не было, – сказал я, вставая так, чтобы офицер меня закрывал от остальных солдат. Сам он был в новом скафандре сотрудника СБ местной службы, а не с моего корабля.

– Теперь эта зона закрыта, и мы вынуждены вас арестовать, – сказал он, снимая наручники со своего пояса.

Только теперь я понял, что так напрягло меня в самом начале. Под грудной бронепластиной, виднелось небольшая прорезь, как от виброножа, а на нагрудной бирке стояло женское имя. Значит, скафандр сняли с убитого сотрудника СБ, отсюда у них и сканер с кодами допусков. Дальше я действовал на одних рефлексах и на каком-то зверином чутье. Я позволил офицеру взять меня за левую руку и защёлкнуть магнитный наручник на ней. От этого все присутствующие немного расслабились, а я постарался замедлить время и молниеносным движением выхватил со своего пояса висящий сзади вибронож, одновременно включая его.

Сделав полшага к офицеру и прячась за него, я вонзил свой нож в то же место, куда пришёлся предыдущий удар. После этого я обхожу его с левой стороны и одновременно с этим толкаю его в сторону стоящих солдат, а сам совершаю прыжок и вонзаю нож прямо в лицевой щиток одного из солдат. Оставшиеся двое противников начали поворачивать оружие в мою сторону, а один из них начал стрелять, попадая в то место, где я стоял мгновение назад.

Выдернув нож, я делаю свою первую ошибку, забыв, что на мне нет скафандра с усиливающим экзоскелетом. Прыгнув в сторону второго солдата, я в полёте бью его ногой в шлем, стараясь достать его с первого удара, но мой удар приходится как в бронированную стену, а нога отзывается болью. Упав на пол, я чувствую опасность и делаю кувырок в сторону из очень неудобного положения, а затем ещё серию кувырков, так как мой противник ведёт непрерывную стрельбу, стараясь попасть в меня. Времени на полноценный рывок не остаётся, и я делаю бросок вперёд под ноги к противнику и, перехватив оружие противника одной рукой, втыкаю свой нож ему в колено, отчего я ощущаю адскую боль противника, захлестнувшую его сознание. От рывка меня отбрасывает в сторону второго противника, опять падаю, сильно ударившись лицом об пол, так как стараюсь не выронить свой вибронож. Новый противник уже развернулся в мою сторону и практически навёл оружие на меня. Я втыкаю нож в то место, где находится спусковой курок и палец моего третьего противника, отрезаю их оба. Мой противник не растерялся и сразу же выпустил оружие из рук, ударив меня ногой в живот. Увернуться я уже не успевал, и меня опять отбрасывает на пару метров в сторону упавшего на колени офицера СБ. Прячась за ним, я чувствую, как содрогается его скафандр, от попадания пуль в его тело. Мой мозг работает с неимоверной быстротой, оценивая возможные варианты дальнейшего развития событий. Стрелял в меня второй солдат, которому я нанёс удар в колено. Третий противник вытаскивал из кобуры на поясе плазменный пистолет. В это же время, моя левая рука уже расстегнула кобуру убитого офицера и доставала его пистолет. Теперь понятно, почему он не пользовался им, на оружие была привязка к владельцу, но для действующего сотрудника СБ это не составит проблемы, так как мы все могли пользоваться оружием своих коллег, так как чип сотрудника СБ, вшитый в мою руку, позволял пользоваться любым оружием сотрудников Службы Безопасности. Придерживая дёргающееся тело офицера, я, не выглядывая, а только выставив пистолет, начал стрелять в раненого противника, целясь прямо в его лицевой щиток. Разрядив обойму, я смог вывести противника из строя, и стрельба на секунду прекратилась, но последний, не пострадавший боец стал стрелять по мне из пистолета. Как я успел заметить, он был старого образца и достался ему, скорее всего, вместе со скафандром. Выстрелы происходили с задержкой почти в полсекунды, что давало мне шанс прятаться за временным укрытием, смещаясь вместе с моим противником, который, чтобы попасть в меня, стал обходить меня слева. Параллельно с перемещением я считал выстрелы, чтобы не дать противнику перезарядиться. На тридцать втором выстреле, выстрелы смолкли, хотя я слышал щелчки пустого пистолета. Противник явно не ожидал, что в магазине будет настолько мало патронов, и я не дал ему шансов исправить свою ошибку. Выскочив из-за укрытия, я метнулся в его сторону, а он, выхватив с пояса такой же, как у меня нож, встал в стойку.

Мы на мгновение застыли друг перед другом, смотря в глаза противника. Миг, и он, сделав едва уловимое движение, сделав полшага вперёд, выбросил руку с ножом в мою сторону. Я с трудом успел отдёрнуть свою ногу на себя, в ответ полоснув по руке противника. Мой удар был не сильным, но я смог ножом пробить броню и полоснуть по руке. Но мой противник явно не собирался сдаваться, сразу же проведя следующий удар. Я сделал полшага в сторону и вперёд, пригнувшись и пропустив руку с ножом над головой, сделав выпад в сторону корпуса противника, полоснув ножом по боковым пластинам, нанеся ещё одну лёгкую рану.

Противник был очень опытным, но я быстрее и действовал не столько на инстинктах, сколько предугадывал его удары. От следующего удара я опять увернулся, полоснув противника по ноге. Тут он взорвался серией молниеносных ударов с разных сторон, неожиданно перебрасывая нож из руки в руку и меняя углы атак, но я успевал, хоть и с огромным трудом, но всё же уворачиваться от его ударов. Мне показалось, что мой соперник может биться на таком темпе сколь угодно долго, поэтому я при очередном его ударе, попробовал выбить его опорную ногу, и чуть не поплатился за это. Он молниеносно поменял атаку и кончиком ножа взрезал мой пилотский скафандр на ноге. Тогда я попробовал ударить ножом навстречу его ножу. Но тот не стал рисковать и отступил назад, взяв секундный перерыв в атаках. Мы застыли напротив, глядя друг-другу в глаза и стараясь поймать момент атаки противника. Противник сражался на уровне моего инструктора по рукопашному бою, и, если я сейчас его не вырублю, он меня прирежет. Его взгляд внезапно метнулся к лежащему ружью своего товарища, и я начал действовать, нацелив удар в руку противника, при рывке вперёд делаю вид, что хочу поднять валявшийся разряженный пистолет противника. Он, конечно, пытается использовать эту ситуацию и, когда я почти нагнулся, бросается вперёд. Я делаю кувырок вперёд и чуть в сторону неожиданно для противника. Делаю выпад ему на встречу, при этом перехватывая его руку и стараясь отвести её в сторону, но, помня опыт борьбы с таким же противником, я больше использую его конечность для того, чтобы держать дистанцию и не дать ему воткнуть свой нож, используя преимущество в силе. При этом мой нож ныряет в район его бедра и делает глубокий разрез на всю его длину. Рана, если и не смертельная, но сражаться ему больше не позволит. Но я рано радовался, так как соперник, поняв это, бросается на меня, не заботясь о защите, а желая прикончить меня. Я, с трудом удерживая расстояние между его ножом и своим телом, наношу серию ударов в руку и его подмышку, а ещё через мгновение я ножом достаю до его лицевого щитка, надрезав его кончиком ножа. Тёмное забрало щитка внезапно становится прозрачным, и я вижу перекошенное лицо довольно красивой девушки, которая на последнем усилии пытается достать меня. По её щекам катятся капли слёз от бессилия. Это вводит меня в какой-то ступор, и она использует это для рывка ко мне, но, почувствовав опасность, я умудряюсь воткнуть нож в запястье с ножом, и тот падает на пол. Но мой противник не сдаётся и делает выпад ногой мне в пах. Делая полуоборот, я принимаю удар на бедро, забыв, что не в бронированном скафандре, и, получая сильный удар, откатываюсь в сторону. Рефлексы сработали, как надо, и я сразу совершаю второй кувырок, но этого уже не требуется, упав на место, где я только что стоял, она падает на пол, и я чувствую, как жизнь покидает её тело.

Я опускаюсь на пол и сажусь, прислонившись спиной к стене, разглядывая поле моей битвы. Всё пространство вокруг несёт на себе следы перестрелки, и всё залито кровью и жидкостью от сервоприводов экзоскелета. Просидев несколько секунд, я делаю над собой усилие и пытаюсь связаться с дежурным офицером, но вспоминаю, что связи нет и, с трудом встав, подхожу к лежащему офицеру. У него на поясе, прикреплено устройство, чем-то напоминающее подавитель с несколькими антеннами, торчащими в разные стороны. Недолго думая, я вонзаю в него свой нож и, дождавшись появления связи, набрав дежурного, доложил.