Отец включает воспроизведение, несколько раз просматривает запись, ловя оттенки витающих в воздухе эмоций и не понимая текста.

— Потом спрошу перевод, — рассеянно говорит он. — Видимо, так и есть. Слушай… Такой интимный вопрос, ты только не нервничай. А тогда, в сортире, — отец многозначительно смотрит на дочь. — Он что, даже не набивался к тебе поближе?

— Вообще нет, — фыркает раскрасневшаяся Анна. — Наоборот: повёл себя так, что поссориться должны были.

— А как ты заподозрила, что на Честере концентратор?

— Мы тренировались с Алексом. — Задумчиво отвечает девочка, припоминая детали. — И у него первые полсекунды или дольше урон нулевой. Как я ни напрягайся. Плюс, мой фокус шире, чем у любого из Честеров.

— Ещё бы… — отец снова тянется к бутылке.

— А тут он и гореть начинал сразу, — завершает пояснение Анна. — И повреждения были больше. Ну а на закуску, он уже свернул Биллу шею, когда каст всё ещё продолжался. Там недолго, с полсекунды было, но явно после клинической смерти. Я тогда и поняла окончательно, что надо искать.

В этот момент у Грега в кармане звонит комм. Мазнув взглядом по экрану, он подбирается и делает дочери знак помолчать. После чего отвечает на вызов:

— Что надо? — его интонации вежливы, но крайне прохладны.

— Сегодня между нашими семьями имело место недопонимание. — Без ответных приветствий отвечает голограмма Лютера Энзи. — Право, мне очень жаль, что дети не могут найти общего языка…

— У меня нет никаких претензий или вопросов к Энзи, — перебивает Грег. — Стороной дуэли были Честеры, как и обеспечивающей стороной. Давайте ближе к делу, без суесловия. Здесь вам не сенат, — не удерживается от шпильки Хаас-старший.

— В данном случае, я говорю о Честерах, как о будущей части нашей семьи. — Спокойно парирует сенатор. — Дата свадьбы Тэда и Люции уже назначена. Хорошо, давайте начистоту и откровенно. Вам не кажется, что ваша дочь выбрала не ту сторону? И если она будет поддерживать парию и дальше, всё может зайти слишком далеко?

— Всё зашло далеко тогда, когда ваша сторона принялась мухлевать против нас на дуэли. — Твёрдо отвечает Грег. — Скажу проще: вы по горло обосрались, причём прилюдно. А сейчас пытаетесь пригрозить мне плохими запахами, шагая нараскоряку, с дерьмом в штанах. При этом, пытаетесь шевелить булками так, чтоб ваше же говно вас же задевало при ходьбе поменьше.

Анна, впечатлённая образностью речи отца, бесшумно смеётся и невесомо хлопает в ладоши, не издавая при этом ни звука.

— Гхм… — сенатор чуть краснеет, из-за чего становится понятным, что он не один на том конце. — Давайте к делу. Вашему протеже попала в руки достаточно уникальная вещь, которая…

Анна хлопает себя ладонью по лбу и достаёт из кармана овальную бляху. Вертит её разными сторонами перед отцом, кладёт на стол и задумчиво двигает пальцем вперёд-назад.

Через пару минут беседы Хаас-старший, сославшись на дела, отключается, к явному неудовольствию собеседника.

— Откуда?! — он смотрит на игрушку дочери широко раскрытыми глазами.

— Алекс мне отдал. Подарил. Говорит, повесь в комнате на стенку, если так не нужен, — улыбается девочка. — Говорит, пусть будет как память.

— Однако. — Веско роняет мужчина, задумчиво качая головой. — Мне кажется, он не до конца понимает стоимость этой вещи. Как финансовую, так и нематериальную.