Я попросил Сэмпсона показать мне тело отца семейства, и мы двинулись к сложенным в ряд трупам. Наполовину стянув простыню, я некоторое время созерцал ужасное зрелище. Но мне не понадобилась консультация медицинского эксперта: я и сам понял, что на сей раз срез сделан чисто. Интересно: если не брать в рассуждение отсутствующую голову и срез на шее, я не нашел на торсе никаких повреждений. Ни следов от переломов, ни пулевых отверстий, ни многочисленных порезов и рассечений плоти. Впрочем, стянув простыню до щиколоток, я обнаружил, что, начиная от поясницы, вся нижняя часть тела сильно обожжена.
«Бессмысленные убийства», — подумал я. Но жертв, возможно, брали не наугад, а подбирали сознательно.
Однако что общего имеет убийство Ахмеда и его семьи с убийством Элли и ее близких?
— В данном случае обнаружены сходные черты с предыдущим преступлением, но есть и существенные отличия, — сказал Сэмпсон. — Итак, кто-то неожиданно вырезает полностью две семьи, причиняя жертвам ужасные мучения. Но одна убита в стенах собственного дома, а другая — за пределами мечети. В том и другом случае применялось холодное оружие.
— Но разное и с разными целями, — заметила Бри. — И если головы не найдут…
— Чутье подсказывает мне, что именно так и будет, — проговорил я.
— В таком случае мы, возможно, имеем дело с охотниками за головами. Самыми настоящими.
— Или головы переданы кому-то как доказательство того, что выполнена некая миссия, — возразил я.
— Не исключено, что одно убийство — заказное, а другое носит личный характер. Тут недавно по телевизору один деятель озвучил информацию о том, что Геди Ахмед якобы брат Эрасто Ахмеда, возглавляющего боевиков Аль-Каиды, орудующих за пределами Сомали.
— Аль-Каиды? — удивилась Бри. — Той самой Аль-Каиды, Алекс?
Я не ответил, и некоторое время мы трое стояли молча, пытаясь осознать — каждый по-своему, — что все-таки послужило причиной этих ужасных убийств. И я снова подумал об Элли. В частности, о том, чем она занималась последние несколько дней до смерти. Неужели поездка в Африку и впрямь имеет какое-то отношение к ее убийству?
— Итак, — нарушил наконец молчание Сэмпсон. — Что мы в данный момент имеем? Трупы как результат кровавого противостояния двух враждующих сторон?
— И такое возможно, — ответил я. — Как и то, что действовали две этнически близкие, но имеющие различные цели группировки.
Или в городе орудует один очень умный убийца, пытающийся ввести нас в заблуждение относительно своих истинных намерений?
Глава тринадцатая
Разумеется, федералы проявляли повышенный интерес к обоим преступлениям, имевшим ярко выраженную подстрекательскую националистическую подоплеку. ЦРУ не могло проигнорировать это. Возможно, данное ведомство имело в распоряжении куда больше информации по этим убийствам, чем мы. И неожиданное появление двух агентов ЦРУ рядом с домом Элли в ночь убийства лишь укрепило мои предположения. В этой связи меня мучил вопрос, удастся ли мне убедить федералов поделиться со мной этой информацией, если, конечно, они согласятся принять меня.
Поскольку федералы мне кое-что задолжали в дни моего короткого романа с этой конторой, я подергал за кое-какие ниточки и договорился о встрече в Лэнгли. То, что сотрудники ЦРУ не только согласились на встречу, но и отнеслись к моей просьбе весьма благосклонно, пообещав свести с компетентными людьми, наводило на мысль, что эти ребята и сами не прочь заключить со мной негласное соглашение по обмену информацией. В противном случае они не стали бы особенно церемониться со мной и послали бы к черту в вежливой форме.
Для разговора со мной собралась целая команда: пришли Эрик Дана из секретной службы, два молодых аналитика, не произнесших, впрочем, за время встречи ни единого слова, и еще один человек, с которым я был неплохо знаком. Его звали Аль Танней, и работал он в отделе межнациональных проблем.
Несколько лет назад мы с Таннеем расследовали одно преступление, связанное с русской мафией, и я очень рассчитывал на его содействие. Скоро, однако, выяснилось, что в этой компании всем заправляет Эрик Дана. Он, судя по всему, и курировал по поручению их ведомства дело, из-за которого я к ним явился.
Мы уселись за сверкающий полированный стол недалеко от окна, откуда открывался вид на зеленые лужайки и густой лес. Помимо этого, из окна ничего нельзя было разглядеть даже при очень большом желании. Словом, вид показался мне приятным и обманчиво умиротворяющим.