— Ага. Представляешь?

Марна отрицательно качает головой.

— Не важно, — говорю я. — Суть в том, что Природа теперь — единый организм, причём враждебный по отношению к человечеству.

— Как она выглядит?

— Не описать. Разве ты не видела репортажи по…

— Конечно, видела, — нетерпеливо перебивает Марна. — Но меня интересует твоё впечатление.

Я задумываюсь. Девушка ждёт.

Впечатление… Как же его описать? Разноцветное нечто, простирающееся до самого горизонта — ядовитая плесень, накрывшая всё вокруг и норовящая добраться до тебя.

— Это величественно и страшно, — говорю я, наконец. — Когда смотришь… чувствуешь неотвратимость.

— Неотвратимость? А как же башни?

Пожимаю плечами.

— Они сдерживают натиск, но Природа всё равно проникает в Трущобы. Дома и улицы постепенно зарастают. На окраинах всё покрыто радужным налётом, и там уже нельзя находиться без спецодежды: воздух отравлен.

Марна поправляет волосы, упавшие на лоб.

— Знаешь, я не думаю, что Природа враждебна человеку, — говорит она неожиданно серьёзно. — Мне кажется, она просто хочет присоединить нас. Мы ведь её часть, вообще-то. Поэтому она и ползёт в города.

— Возможно. Только мне, например, совсем не хочется возвращаться в лоно природы, как говорится.

— Страшно?

— Ещё бы. Ведь в ней всё растворяется, становится ничем.

— А может, всем?

Пожимаю плечами.

Выражение лица Марны меняется: на нём вновь появляется лёгкая улыбка.