Я рассматриваю его с не меньшим любопытством. В виртуальности большинство людей красивы и зачастую напоминают кинозвёзд реального мира — некоторые даже слишком. Я, например, взял за основу внешность Майкла Фассбендера, актёра, прославившегося в начале двадцать первого века. Кое-что изменил, и получился очень неплохой образ. Я, во всяком случае, результатом вполне доволен.
Но персонаж, открывший мне дверь, кажется, совершенно пренебрёг возможностями программы, позволяющей конструировать внешность. Или он бот?
Вообще, симуляторы меня раздражают, хоть я и вынужден пользоваться ими. Они напоминают киборгов из реального мира. Если их сделают более самостоятельными, в Киберграде нельзя будет отличить живого юзера от подделки, а какой тогда прок от виртуальности?
Я смотрю на человека с подозрительностью и неприязнью. Тот никак не реагирует, но это ни о чём не говорит: возможно, передо мной просто человек, уставший в реальной жизни от собственной красоты и ищущий в Киберграде альтернативы.
— Герр Кармин, — представляюсь я. — К герру Шпигелю.
Кремовый человек заметно оживляется. На его лице за пару секунд отображается гамма чувств от подобострастия до щенячьей радости.
— Ах, это вы! — восклицает он. — Прошу. Я немедленно провожу вас.
Он пропускает меня внутрь, захлопывает дверь и тщательно запирает штук пять замков. Если это не декорации, а настоящие файрволы, то у Шпигеля неплохая защитная система. Должно быть, и сканеры имеются, проверяющие посетителей на вирусы. Но сегодня я пуст.
— Позвольте ваш багаж. Я оставлю его вот здесь и уверяю: он будет в полной безопасности.
Я передаю кремовому человеку объёмную сумку из крокодиловой кожи, и он ставит её на металлический стеллаж справа от входа.
— Следуйте за мной, герр Кармин.
Мы преодолеваем несколько узких, плохо освещённых коридоров, выстланных пёстрым линолеумом, и оказываемся перед дубовой дверью, бронзовая табличка на которой гасит: «Профессор Август Шпигель». Кремовый человек трижды ударяет согнутым пальцем по косяку и, слегка поклонившись на прощание, убегает. У меня появляется ощущение, что мой немецкий партнёр любит Кафку и Гофмана.
Но рассуждать об этом некогда, потому что дверь распахивается, и на пороге возникает Шпигель собственной персоной.
— Герр Кармин! — восклицает он радостно. — Входите, прошу вас! Давно приехали?
— Два часа назад, и сразу к вам, — отвечаю я, переступая порог.
Кабинет немецкого профессора представляет собой полутёмную комнату с низким потолком, разнообразно захламленную: здесь и муляжи скелетов, и гипсовые черепа, и куча анатомических плакатов, свёрнутых в рулоны и покрытых изрядным слоем пыли. На стене висят портреты бородатых герров — должно быть, видных учёных. Всё это освещается тусклым светом настольной лампы, прикрытой зеленоватым абажуром.
В целом, кабинет смахивает на подсобку, в которой учитель биологии хранит редко используемые пособия. У меня складывается впечатление, что я вижу декорации.
— Зачем такая поспешность? — удивляется Шпигель. — Что-нибудь случилось?
— Просто не люблю откладывать дела в долгий ящик.
— Сразу видно бизнесмена, — немец улыбается, показывая, что его слова следует воспринимать как комплимент. — Вы сняли номер в гостинице?