– Все с вами ясно, мастер Крак, – перебила его Кора. – Ладно уж, давайте ваше соглашение. И не только мне, всем остальным тоже. Вы согласны? – обратилась она к нам. – Не будем заставлять мастера придумывать всяческие небылицы. Его воображение пригодится ему для других целей.

– И совсем не небылицы, правда! – возмутился гном, тем не менее успевая шустро раздавать документы. – Только правда!

Когда товарищи оставили капельки крови на листах, мастер обратился к желтоглазику – единственному, кто пока не торопился колоть палец:

– Так как, уважаемый, вы с нами или без нас?

Мономорф грозно на него взглянул, но все-таки решился:

– А брон с вами, ладно. Но если что, я за себя не отвечаю.

– Угу, конечно, не отвечаете, – пробормотал в бороду Крак, оперативно забирая у близнеца документ. А потом широко улыбнулся и заявил: – Усаживайтесь удобнее, господа студенты, начнем преображение.

И с видом фокусника мастер принялся вынимать из коробки образцы. Ими оказались нелепые разноцветные чепцы, смахивающие на земные танковые шлемофоны, которые следовало водрузить на голову и хорошенько стянуть под подбородком тесемками. Проделав манипуляции, я решила взглянуть, как шел процесс у приятелей. Но лучше бы этого не делала. Отряд придурковатых танкистов с главой гномом-булочкой смотрелся потешно.

Народ тоже принялся осматриваться: Дионис с Корой откровенно хохотали, дотрагиваясь до голубеньких, в ярких цветочках шлемофонов друг друга. Лаура то бледнела, то краснела, даже, по-моему, в обморок собралась упасть. Но сумела побороть низменный порыв и только устало вздохнула, завязывая красный, цвета спелого помидора головной убор. Бедняжка Дайана, казалось, не дышала, покрывая голову сиреневой шапочкой, и, только убедившись, что с ней ничего не случилось, немного расслабилась.

Непревзойденная леди Лиопольдина двумя пальчиками держала чепец ядовитого салатового цвета и, такое ощущение, не знала, что с ним делать.

– Досточтимый мастер Крак, подскажите, – наконец протянула она капризно. – Кто придумал фасон этих образцов?

– Я, естественно, – приосанился гном. – Нравится?

– В восторге! – фальшиво улыбнулась лисица. – Они бесподобны!

– Вы правы, они бесподобны, – попался на удочку лести Крак. – Моей дорогой супруге тоже нравятся. Я, значится, ради нее и стараюсь.

Лио вновь растянула губы в подобии улыбки, а потом, едва сдерживая гримасу отвращения, натянула шлемофон.

Только двое из нас внешне остались бесстрастны к процедуре: Изольда, которой и вправду было все равно, главное, чтобы результат не заставил себя ждать. Ну и мой близнец, вот только изменившиеся глаза намекали, что он, мягко говоря, не рад, что подписался на это безобразие. Чепец оттенка детской неожиданности смотрелся на нем просто отпадно – я едва успела отвернуть смеющееся лицо. Мне же попался убор цвета взбесившегося порося, так что я вряд ли отличалась в лучшую сторону от остальных. И лишь Максимильяно Жар даже в этой смешной малиновой шапочке смотрелся просто великолепно.

Ах!

Но больше всех повезло Сонору. Специально для него Крак достал пару – оранжевый шлемофон и нечто типа медицинской маски коричневого цвета, только с дыркой для рта. Долго возился над приятелем, приспосабливая эту штукенцию к его лицу. Но все же сумел справиться и, победно крякнув, отстранился. Вот тут уж никто не остался равнодушным – народ разразился заливистым смехом.

С трудом успокоив подопытных кроликов, мастер велел нам сидеть тихо и не шевелиться. А сам залез в очередной шкаф и вынул оттуда желто-черный, словно колорадский жук, кристалл. Внимательно осмотрев находку, он кивнул сам себе и подошел к моему близнецу. Альдамиру не повезло – он сидел ближе всех к Краку.

– Руками образец не трогать, – предупредил гном и дотронулся до шлемофона, одновременно произнося какую-то абракадабру.