Вот так. Говоря по-простому, обнаженкой меня уже не удивить.

Но одно дело видеть подобное перед началом определенных действ или встречать всяких полоумных на улицах. А другое ‒ лицезреть нечто роскошное в солнечном свете ясным погожим днем. И, к слову, пребываю в полной уверенности, что у Реджи нет никаких грязных помыслов. Интуиция подсказывает, что в таком виде разгуливать ему не в новинку.

В общем, изображаю скромницу, а своим диким взглядом смущаю разве что пористые облака в вышине.

Боковым зрением вижу, что Реджи делает шаг ко мне. Машинально отскакиваю и дергаюсь вниз, чтобы схватить нечто темное у своих ног. Быстро поднимаю этот предмет так, чтобы с моего угла зрения он визуально прикрывал всю основу пикантности длинноволосого бронзового мальчика.

Фух. Вот так нормуль. Можно даже общаться. Однако если Реджи снова будет перемещаться, придется и мне сдвигать свое импровизированное прикрытие.

Кстати, о прикрытии.

Фокусируюсь на схваченном объекте.

Малява! Держу его прямо под передними лапками, мордочкой к Реджи.

Лишь бы не решил плюнуть.

Пока раздумываю, как популярно объяснить новому знакомому, что залпы у моей псинки осуществляются в беспорядочном порядке и непонятном темпе, Реджи перемещается еще ближе.

Чувствую ладонями, как под кожей Малявы что-то бурлит и скворчит, и отпрыгиваю назад, чтобы академия неожиданно не потеряла своего главного нудиста.

От собственного резкого движения поскальзываюсь на траве и шлепаюсь на аккуратно подставленную сидушку Радика.

‒ У тебя столько живности, ‒ бесстрастно замечает Реджи и меланхолично взмахивает рукой, включая в невидимый круг сразу и Маляву, и Радика. ‒ И столько ла-а-ап. Одна, две… три. Лапистые какие.

‒ Угу, ‒ соглашаюсь я, снова приподнимая у себя перед носом Маляву так, чтобы скрыть лишние виды парня. Мой песик бурлить перестает и, похлопав меня задними лапками по коленям, затихает. ‒ А где твоя одежда?

‒ А? ‒ Реджи опускает глаза и с некоторой толикой любопытства оглядывает себя. ‒ Где-то там бросил. Не нравятся мне эти тряпки. Все сковывают.

‒ И то верно, ‒ благодушно соглашаюсь, но только для того, чтобы разговор поддержать.

Парень смотрит на меня. И опять делает шаг вперед.

У Радика с нервами все ништяк, так что он стоит столбом. А так как я верхом на нем, уже ни о каком отступлении и речи не идет. Малява продолжает благородно исполнять возложенную на него функцию. Но если Реджи подойдет вплотную, там уже никакие зрительные углы не помогут.

Как тогда амплуа скромницы удерживать, а не начать пялиться? Та еще задачка.

— Ты осторожнее, дальше не отходи, — предупреждает меня Реджи, делая неспешные потягушки. — Метка тебе барьер установила.