– Кто это? – я подалась вперед. – И как ему …

– Поверь, ты не хочешь этого знать, – перебил Киллан серьезным голосом, чем только раззадорил мое любопытство.

Я попыталась состроить щенячьи глазки, но демон всё еще по какой-то причине избегал смотреть на меня, поэтому уловка не сработала. Досадливо вздохнув, вернулась к тексту.

«Ладно, ладно, я все равно узнаю».

Пока же стоило понять, что так вывело демона из себя. По мере чтения стенограммы разговора с близнецами брови сами собой съезжались все ближе к переносице. Киллан сидел молча, крепко прижимая меня к своей груди, и я лопатками чувствовала, как ритм демонического сердце снова начинает набирать темп. Дочитав до конца, я еще несколько секунд сидела, молча уставившись в планшет. Объятия Киллана стали чуть теснее, словно он морально готовил себя к тому, что я скажу.

– Все было совсем не так, – мой голос отчего–то охрип. – Точнее, не совсем так.

Выдохнувший было демон, снова напрягся всем телом, сердце под моими лопатками пустилось в галоп.

Утром за завтраком парни получили послание от ректора о том, что им назначена отработка в загоне академического зверинца. Буквально за несколько недель до нападения Темного Культа и воскрешения демона, к нам привезли несколько особей магических парнокопытных. Смотритель зверинца тогда пару дней ходил с широченной улыбкой, и, как только подворачивался случай, всем воодушевленно рассказывал о фурсах. Многие адепты после занятий выбирались на улицу, чтобы вживую увидеть существ, поселившихся в загонах за полигоном.

Фурсы напоминали хорошо раскормленных пони, покрытых разноцветным мехом, с тремя маленькими забавными рожками на округлой голове. Эти радужные «трироги», милейшие с виду создания, не подпускали к себе никого, кроме старого оборотня, и угрожающе цокали копытами, высекая мелкие искры. Смотритель зверинца души в них не чаял, но и хлопот жирные разноцветные пони доставляли немало. Когда товарищи по команде узнали, какое наказание досталось близнецам, на их лицах отразилось искреннее сочувствие.

Я, конечно, присоединилась к общим словам поддержки, но адресовала их своей каше и стакану с компотом.

«Вот и как теперь вести себя с другом, который зачем-то решил перевести наши прекрасные отношения в другую непонятную плоскость?»

На занятиях, пропуская мимо ушей слова преподавателей, я мысленно перебирала все моменты из прошлого, где между мной и Марком проскользнуло бы хоть что-то, кроме дружеского общения и взаимопомощи, и в итоге пришла к выводу, что прошлым вечером у приятеля, должно быть, случилось помутнение рассудка.

«Ага, отличное объяснение».

К вечеру все же решила, что мы с Марком взрослые люди, а взрослые люди, когда между ними появляется недопонимание, разговаривают. Поэтому после ужина я направилась к загонам. Фроловы стояли, склонившись над кучей навоза, держа в руках большие лопаты. Рукава рубашек у обоих были закатаны по локоть, демонстрируя крепкие натренированные предплечья. Они о чем-то тихо переговаривались, когда Марк заметил меня и, улыбнувшись, немного удивленно поприветствовал:

– Мелкая? Ты что здесь делаешь?

Его, судя по всему, ничего не смущало, друг вел себя как обычно, словно это не он вжимал меня прошлым вечером в стену и целовал, не щадя мои губы. Почему-то я ожидала, что Марк будет выглядеть хоть немного виноватым, поэтому ответила более сердито, чем собиралась.

– Пришла поговорить. И узнать, как вы.

Друг невесело усмехнулся, и, опираясь одной рукой на черенок, отвел вторую широко в сторону.

– Мы? Как видишь, в шоколаде!

Он набрал полную лопату фурсьего навоза и раздраженно кинул его в стоявшую рядом тележку.