– Очень далёкая, – с серьёзным видом согласился Ройд; не став пускаться в дальнейшие объяснения, он отправился на рынок – теперь, с деньгами в кармане, можно было и шашлык с сухим винцом отведать, самое обеденное время! А заодно выяснить, как можно добраться до города. Причём желательно, чтобы быстро и с удобством.

Взяв палку шашлыка, ломоть хлеба и кружку лёгкого вина, Ройд обстоятельно расспросил словоохотливого продавца о том, как уехать в город. Оказалось, что от драконодрома к Зумадору ходили маршрутные самоходки, не часто, но ходили. Однако ехать ими продавец не посоветовал: медлительные, тряские, часто ломаются… Куда как лучше прокатиться весело да с ветерком на частном извозчике! У него, кстати, и брат тут неподалёку, на стоянке, с быстроходной коляской и свежим рысаком, так что не желает ли уважаемый?… Уважаемый желал.

Коляска действительно оказалась быстроходной: ехал Ройд, как ему и было обещано, весело, с ветерком; копыта дробно стучали по бетонке, громко звякали под дугой бубенчики, а пожилой брат-извозчик с воодушевлением то и дело покрикивал: «Эхе-хей!», виртуозно щёлкая бичом в воздухе. Ройд, положив шляпу на колени и ковыряя спичкой в зубах, благодушно поглядывал по сторонам. Смотреть особо было не на что, степь как степь, но Ройду, городскому жителю, было в диковинку видеть столько незастроенного, не по-хозяйски свободного места.

– А что, гражданин водитель, город-то у вас большой? – перекрикивая бряцанье многочисленных бубенцов и шум встречного ветра, поинтересовался Ройд у виртуоза-извозчика, – есть где разгуляться?

– Очень большой, – повернувшись к пассажиру, охотно крикнул в ответ гражданин водитель, – во какой! – и, бросив поводья, показал руками – точь-в-точь рыбак, хвастающийся уловом; судя по размаху, Зумадор был размером со взрослого осетра.

– И гулять есть где! – не менее охотно продолжил извозчик, – десять ресторанов, четыре гостиницы, два полицейских участка и один морг! Хорошо у нас! Вас куда доставить-то?

– В морг не надо, – категорически приказал Ройд. – И в полицейский участок тоже не нужно… Ты, братец, отвези-ка меня на постоялый двор, «Колдун и трилистник» называется.

– А нешто ваша милость по профессии чёрным колдуном будет? – не на шутку встревожившийся «братец» с испугом глянул на Ройда и попытался отодвинуться от него куда подальше, отчего едва не рухнул с коляски.

– Почему – колдуном? – удивился Ройд, вовремя ухватив нервного извозчика за брючный ремень и вернув его на место. – Причём здесь колдовство? Я разве похож на мага? – извозчик окинул пассажира настороженным взглядом и неопределённо пожал плечами, мол, кто вашу милость знает? Может, и маг. Чёрный-пречёрный.

– Там чего, одни лишь колдуны живут? – требовательно спросил Ройд, – ну-ка, поясни! А то у меня на постоялом дворе встреча с знакомым назначена… Не бойся, не с чародеем.

– Эта… зря вы туда едете, – нехотя ответил извозчик. – Поганое место! Ни один приличный человек, кроме гнусных ворожеев, в «Колдуне и трилистнике» не бывает. Говорят, если кто из обычных людей там хоть на одну ночку останется, то непременно исчезнет! Причём насовсем. И никто его больше никогда не увидит, – зловещим голосом добавил извозчик, отвернулся от пассажира и, пронзительно заорав: «Эй, дохлая!», щёлкнул бичом, давая понять, что разговор окончен.

– Любопытно, – усмехнулся Ройд. – Едят их колдуны, что ли? Ну-ну…

Не доезжая до города коляска свернула на объездную дорогу, не столь гладкую и ухоженную, как центральная магистраль – под колёса всё чаще и чаще стали попадаться всякие колдобины-выщерблины, ямки да ухабы. Рессоры у коляски оказались слабые, трясло знатно, и Ройду вскоре стало не до разглядывания пейзажа: он мужественно боролся со взбунтовавшимся в желудке шашлыком, коварно вступившим в сговор с сухим вином. И потому не заметил, как дорогу постепенно обступили деревца, а чуть погодя они въехали в самый настоящий лес – скрытый до поры, до времени городскими зданиями, он возник словно ниоткуда. Или, возможно, то был не лес, а пригородная, чрезмерно разросшаяся роща, из числа тех, куда на выходные приезжают из города всем семейством, жарят шашлыки, пьют вино и мусорят где ни попадя… При мысли о шашлыках Ройда опять скрутило.

– Приехали! – объявил извозчик, – с вас, господин хороший, двадцать пять танов.

– Сейчас, – просипел Ройд, часто обмахиваясь шляпой, – погоди минутку. Отдышусь маленько и расплачусь.

– Эк вас, – с участием сказал извозчик, – с лица, ровно покойник, сбледнули… То ли ещё будет, да-да! Поганое тут место, сплошь колдовское, обычному человеку вовсе не полезное. Помрёте и не заметите, как.

Ройд, донельзя ободрённый словами извозчика, потихоньку – икая и постанывая – вылез из коляски, отдал сердобольному гражданину водителю двадцать пять танов и огляделся.

Постоялый двор «Колдун и трилистник» удивительно соответствовал распускаемым о нём мрачным слухам: это был старый трёхэтажный дом с замшелыми каменными стенами и подслеповатыми окнами-бойницами, близко обнесённый чугунной решёткой-забором с настежь открытыми по дневной поре воротами. Окружавшие постоялый двор высокие деревья смыкались над зданием густыми кронами, не пропуская солнечный свет, что по нынешней жаре оказалось весьма уместным.

Длинная веранда у входа была уставлена серыми пластиковыми столами и такими же серыми креслами, сейчас пустующими; кое-где на столах виднелись грязные тарелки, стаканы с чем-то красным, недопитым, и пустые рюмки – видимо, на веранде недавно отобедали.

– Кровушку стаканами пьют! – ужаснулся за спиной Ройда извозчик. – Ходу, ходу из этого проклятого места! А вам, господин хороший, лёгкой смерти, – Ройд, не оборачиваясь, лишь икнул в ответ, в душе послав извозчика к чёрту. Позади раздался крик: «Но-о!», щёлкнул бич, застучали копыта и очередная ужасная сплетня о логове гнусных колдунов опрометью помчалась назад, к драконодрому.