— Вот, гляди, — Ираклий протянул мне изрядно замусоленную и потрёпанную книжицу.
Я глянул и обмер: Вергилий «
— Сколько? — спросил я.
Но не успел Ираклий даже назвать первоначальную цену, как весь рынок пришел в движение.
— Облава!
— Атас! — донеслись крики.
Сидящий неподалёку маленький чистильщик обуви Захарка бросил свой ящик и, перепрыгивая через коробки и ящики, понесся к пролому в заборе.
— Попался! Врешь, не уйдешь!
— Держи сявку! — закричали мужчины в форме чекистов.
Одному из них таки удалось поймать парнишку и дальше, чем там всё закончилось, я не знаю. Нужно было позаботиться о себе.
Продавец книг, трясущимися руками принялся судорожно собирать своё барахло. Народ заторопился разбегаться. Хоть чеки ловили беспризорников, но документы потребовать могли с любого, а их-то как раз и не было.
Ираклий таки сбежал, бросив свои книги, даже не собрав их, а я замешкался, сказалось отсутствие выучки и беспечность жителя двадцать первого века — ко мне направлялся молодой чекист с наганом и выправкой.
Попадаться ему было нехорошо.
— Енох, глаза отведи! — торопливо шепнул я, и пока призрачный скелетон выполнял, я скользнул в сторону, протиснулся в щели между досками забора и оказался на другой стороне улицы.
Здесь все было спокойно. И я, посвистывая, с независимым видом отправился дальше.
И только отойдя на довольно-таки приличное расстояние я обнаружил у себя в руках книгу Вергилия. За которую я так и не заплатил Ираклию.
Ну ладно, потом отдам деньги, если его не загребут.
Мда.
Плохо, что нет у меня документов. Плохо, что нет аттестата. Без этого всего полноценно жить не получалось. Время нынче не предрасполагало.
Но, с другой стороны, а чего мне ворчать? Я ведь мог попасть в 1917 сюда и даже думать не хочется, что тогда здесь творилось. Так что в принципе мне нормально еще.