— Мы оба знаем куда это идёт, — сказал ей Павел. Он подождал. Оля ничего не ответила. Даже не посмотрела на него, — Надо будет что-то сказать моим родителям. Скажи, что я уехал. Скажи, что я вернусь. Когда-нибудь. Пусть ждут.
— Это же родители. Они всегда будут ждать, — сочувствие в голосе прорезало злость, — не беспокойся. Я что-нибудь придумаю.
О следующей просьбе Павел сомневался, но сделать что-то хорошее, напоследок, хотелось.
— Кузя. Он остался в офисе. Совсем один. Наверняка видел убийство. Сходи к нему, пожалуйста, помоги, чем сможешь.
Оля взяла Павла за руку и крепко сжала.
— Идиот.
— Я знаю.
Когда судьи огласили решение, никто не удивился. Десять лет в лимбе. Приговор вступает в силу немедленно и не подлежит обжалованию. Если кто хотел попрощаться, то момент настал. Остальные могут покинуть зал и вернуться к своей рутине.
Оля придвинулась к Павлу, они сидели напротив, оставшись наедине.
— Десять лет в лимбе. И глазом моргнуть не успею, — сказал Павел.
— Я успею. Не раз.
— Ты будешь в порядке. Ты сильная. Мы оба это знаем.
Оля вздохнула и обхватила голову.
— Надо было тебе это? Агентство, пауки, джины, вампиры? Ты стал убийцей.
Павел протянул руки и положил Оле на спину. Придвинулся поближе и почувствовал её духи. Положил подбородок ей на макушку.
— Всё в порядке. Я не хочу думать о прошлом. Я хочу побыть с тобой.
Да…Она может дать ему это. Готова ради него на всё. Жаль, он так мало просит.
#
Повернув дважды ключ, она опустила ручку и толкнула дверь. Скрип прошёлся по всей комнате, до окна, за которым тучи накрывали город. Будет дождь.
Оля зашла в офис агентства и закрыл за собой дверь. Бросила сумку на диван. Прошла к столу. Её тонкие пальцы погладили лакированную древесину, собрав пыль. Оля улыбнулась, «они никогда не убирались».