Телега перевалила холма и лошади с облегчением всхрапнул. Гара кивнула на отряд троллей, тянущихся за телегой и спросила:

— Ты думаешь с таким отрядом нас светлые не тронут?

Верша обернулся, оглядел кое-как облаченных в броню гигантов и вздохнул.

— Да, блять. Цирк на выгуле, — буркнул он. — Надо как-то откопать кузнеца. Броню нормальную не выкует, но хоть это по-человечески приладит.

— Деревенские точно сдадут, что мы тут были, церковникам.

— Если по-человечески переночуем и поговорим — не должны. Деревенские, если их не касается, обычно не лезут на рожон. Про инквизицию они тоже наслышаны. Пошли, чего встала?

Девушка снова пристроилась сбоку.

— Верша, помнишь, там в форте, когда я вышла, то сказала тебе...

— Помню. На эмоциях была, слезы, сопли. Я всё понимаю.

Девушка выдержала небольшую паузу, после чего вздохнула и произнесла:

— Это не эмоции. Я сказала правду.

Верша тяжело вздохнул и, взглянув на убийцу, сказала:

— Это хуже дерьма в каше с утреца. Ты вообще понимаешь, что...

— Ничего не хочу слушать, — отрезала Гара. — Я в тебя влюбилась, как девчонка.

Верша глубоко вздохнул, взглянул на Гару и пробубнил:

— Мне же, блять, проблем не хватает. Скучно, блять, живу...

Он недовольно насупился и продолжил путь к деревне. Погрузившись в свои мысли, он смотрел на деревню. И чем дольше он на неё смотрел, тем сильнее менялись его мысли.

— Чё за караван там? Телег семь... — пробормотал он и оглянулся на убийцу, которая чуть отстала. — Странным ничего не кажется?

— До города до заката можно успеть, — кивнула та. — Что тут делать торговцам?

Верша оглянулся и махнул рукой, подавая знак тревоги.