— Чтобы те работали в шахтах и не думали бунтовать, — вздохнул берсерк. — Детеныши, выращенные под постоянными избиениями, превращаются в послушных рабов. Они даже вякнуть ничего не могут. Так и пашут в тех шахтах, пока не сдохнут.

Берсерк подошёл к телеге, запрыгнул на неё и принялся развязывать перепуганных детенышей.

— Так нельзя, — тихо произнёс мальчишка, смотря на детей, сползающих с телеги.

Один ребенок сразу рванул к едва дышащему гиганту с криком «Анэ!» и принялся его теребить.

— Анэ!... Анэ!...

Верша тем временем тоже спустился с телеги и взглянул на Мару, которая стояла над лучником с перерезанным горлом. В руках у неё был нож, а сама она выглядела угрюмо.

— Дали? — спросил берсерк.

— Дали. К меткости и ловкости, — кивнула она, нагнулась к лучнику и вытерла об его одежду нож.

Верша обернулся и взглянул на Гару, которая шла, вытирая кинжал пучком травы.

— А тебе дали?

— Да, — кивнула она.

— Хорошо, — вздохнул Верша. — Уже что-то.

Бэк взглянул на ревущего ребенка и остальных детей, которые обступили тролля и, спрятавшись за его спиной, поглядывали на людей. Он пару секунд поразмышлял, а затем пошёл в сторону кустов. Усевшись под молодым деревом, он схватился руками за его ствол и молча уставился на тролля.

— Бэк? Ты чего?

— Так силы быстрее вернутся, — пояснил мальчишка.

Отец нахмурился и взглянул на дерево, листья на котором начали желтеть и опадать.

— Надо долечить его, — пояснил мальчишка. — И уходить.

Верша огляделся.

Помимо телеги с абсолютно флегматичной лошадью, на поле боя было больше десятка переломанных тел.

— Что будем делать? — подала голос Мара, доставшая ледяную корону из своей сумки. До этого она её так и не решалась надеть. Мысли о том, где побывал этот артефакт, заставляли её зеленеть и с отвращением убирать подальше. — Мы дойдём до этих шахт?