Я убила Гормала Балора три месяца назад. Если Коэл не выходил с тех пор…

Фейри нуждались в человеческих эмоциях для подпитки своей силы. Без эмоций они ослабевали и гасли. Тело Коэла наверняка почти опустело, его магия иссякла. Неудивительно, что он обмяк в кресле и готов был умереть.

— Лорд Балор, — произнесла я. — На вашем месте я была бы в ярости. В ярости.

Коэл улыбнулся поджатыми губами.

— Я был зол. Так зол, что это помутило мои мысли. Но я нашёл лекарство, — он помахал передо мной нектаром. — Хочешь?

— Вы меня не понимаете, — я закрыла глаза, призывая свою ярость. Сделать это было несложно. Мысль о том, как Эльрин хватает Роана за руку, будто в этом нет ничего такого, мгновенно вызвала прилив злости. Та прозрачная ночнушка, в которую она была одета, когда притянула Роана поближе, чтобы пошептаться… Раздражение так и хлынуло рекой.

И всё же я могла справиться лучше. Мне нужна чистая ярость.

Я уставилась на Коэла, который заворожённо смотрел на меня.

— На самом деле… Я сама в ярости. Благие атаковали во время перемирия, убивали наших людей. Убивали ваших людей.

Я призвала воспоминание о том, как Абеллио пытал меня в темнице короля, надев мешок мне на голову. Топил меня водой. «Моли меня о прощении». Он до сих пор жив, и это надо исправить.

Ослепляющая злость вспыхнула в моём сознании, когда я подумала о том, как мои похитители смеялись, пока я дрожала, кашляла, умоляла. Больше никогда.

Я глянула на Роана. Его зелёные глаза широко распахнулись, пока он пытался впитать мою злость.

— Если бы вы только могли почувствовать мою ярость, Лорд Балор, — я удерживала взгляд Роана. — Если бы вы только знали.

Роан едва заметно кивнул, когда на него снизошло понимание. Он откинулся на спинку своего кресла, больше не впитывая мои эмоции и не закрывая щитом.

Коэл сидел напротив с отвисшей челюстью, когда моя ярость ударила по нему как шторм. Его глаза ещё сильнее остекленели, спина выгнулась, тело жадно впитывало мои эмоции пикси. Я поддерживала пламя своими самыми разъяряющими воспоминаниями.

«Пей, моя очаровательная сестричка». Я почти слышала, как Абеллио и его люди хохотали, пока я силилась дышать, и голос моего брата звенел громче остальных. Ярость полыхала в моих нервных окончаниях, воспламеняя разум до такой степени, что тело тоже задрожало.

Коэл вскочил с кресла, выронив бутылку. Когда та разбилась о пол, её опьяняющие пары наполнили воздух. Его тело застыло, пальцы выпрямились, его голод был полностью насыщен. Он взревел, затем шарахнул кулаком по каминной полке, отчего кусочки камня полетели в разные стороны. Его волосы потемнели, на лбу показались бычьи рога, а глаза мерцали оранжевыми и красными оттенками пламени. Он снова взревел, и теперь звук казался скорее животным, нежели человеческим. Воздух вокруг нас застыл, моё дыхание превращалось в пар. По рукам пробежали мурашки, и я широко улыбнулась. Его ярость вторила моей собственной, и это великолепно. «Да. Абеллио должен умереть».

— Они заплатят! — заорал он. — Дом Балор сокрушит Благих!

— Мы сокрушим их вместе, — Роан встал, повернувшись к нему лицом. — Шесть дворов должны работать вместе.

— Сражаться бок о бок с убийцами моего отца? Никогда! — брызги слюны летели изо рта Коэла. — Я возглавлю атаку на Благих со своими людьми. Нам больше никто не нужен! Двор Ярости сокрушит своих врагов.