Я отчаянно хотела, чтобы Габриэль был рядом. Более того, когда я глянула на старые тюдоровские ворота в другом конце церковного двора, в моём сознании промелькнуло яркое воспоминание о нём. Вот прямо там мы вместе притаились в засаде, высматривая Рикса. Я замёрзла, и Габриэль дал мне куртку как истинный джентльмен, и он рассказывал мне про историю этого района. Я почти ощущала его присутствие в данный момент, почти видела его спокойные ореховые глаза.

Может, именно поэтому я в итоге выбрала это место. Я хотела ощутить здесь Габриэля.

Я подняла зеркальный браслет и в миллионный раз проверила, как выгляжу. Странно, но такое чувство, будто я почти чуяла Габриэля, улавливала запах его куртки — кожа и яблоки.

Я отбросила эту мысль, но когда я посмотрела на себя, в отражении позади меня что-то промелькнуло. Я резко развернулась, моё сердце бешено застучало. Но всматриваясь в небо, я ничего не увидела. Принимаю желаемое за действительное, наверное.

Задышав медленнее, я снова стала изучать своё отражение. Я старательно продумывала свой наряд, чтобы он отражал семью Таранисов. Иделиса помогла мне воссоздать стиль платьев, которые носили фейри Двора Похоти, пока Огмиос их не уничтожил. На мне было мерцающее мшисто-зелёное платье с двумя огромными разрезами по бокам и глубоким декольте. Ткань была полупрозрачной с золотистыми искорками, и Иделиса также присыпала золотистыми блёстками мою кожу. Мои волосы были убраны в высокую причёску, и в них вплетались ярко-зелёные веточки папоротника. Может, Роан и присоединялся к Уила Брок, но наш двор мог позаимствовать некоторые его традиции.

Изнутри церкви протрубил рог, и я знала, что время пришло.

Двери церкви распахнулись, и я внезапно сообразила, что не подготовила никакой речи. Я понятия не имела, что надо говорить на церемонии фейри, и у нас не было священника, который руководил бы процессом. Пока я стояла на древнем пороге, разносящиеся эхом шепотки в церкви стихли, взгляды сотен фейри упали на меня. Роан казался таким далёким, стоя на другом конце. Он находился под высокими готическими арками церкви, одетый в костюм насыщенно-изумрудного и каштанового цветов. Гости фейри набились в арочные проёмы и на балконы, наблюдая за мной… все взгляды прикованы ко мне.

Я тяжело сглотнула, почти застыв от нервозности. Конечно, у меня была сила приглушить страх, понизить его громкость, но я почти не могла вспомнить, как это делается.

Пока я стояла на пороге, ко мне приблизилось знакомое лицо. Её рыжие волосы были убраны в элегантную причёску. Моя самая давняя подруга Скарлетт ободряюще улыбнулась.

— Кассандра, — прошептала она. — Ты в порядке? Сдаётся мне, в этой части церемонии тебе пора идти вперёд.

Я попыталась улыбнуться в ответ, благодарная за то, что она пришла. Отношения между фейри и ЦРУ были далеко не дружелюбными, но совершались искренние попытки проложить мост через эту пропасть. Присутствие Скарлетт здесь было символическим жестом, но я просто испытывала облегчение из-за того, что моя подруга рядом.

— Все смотрят на меня. Я знаю, что они чувствуют моё волнение.

В её глазах промелькнуло беспокойство.

— Ты уверена, что хочешь сделать это? — спросила она одними губами.

Я снова посмотрела на Роана, на его идеальное золотистое лицо, на тело, источавшее лёгкое янтарное свечение, и я тут же начала расслабляться. Сколько бы времени я ни проводила с ним, он всегда казался мне богом, хотя я знала настоящего Роана. Роана, который вытатуировал на груди три листика земляники, чтобы помнить о времени, проведённом с его матерью и сестрой; о счастливых временах, которые они провели среди дикой земляники в Хоквудском лесу. Роана, который готовил мне пряный яблочный сидр, когда мне было плохо; мальчика, который так дорожил маленькой деревянной фигуркой, напоминавшей ему о матери. Роана, который пять сотен лет пытался восстановить род своей семьи и замышлял месть, а потом добровольно отказался от этого ради меня.

И когда я посмотрела на него, чистая и необузданная радость забурлила в моей груди.

— Я абсолютно точно хочу это сделать. Мне просто надо, чтобы кто-то повёл меня к алтарю.

Она нахмурила лоб.

— А фейри это разрешат? Я практически уверена, что они считают меня какой-то добычей.

— Я Владычица Ужаса, и я говорю, что это допустимо.