В любом случае, я изо всех сил старалась держаться так же неподвижно, как Роан. Одно неверное движение, и она прыгнет в зеркала, и больше мы её не увидим.

Я почти не дышала, когда она целенаправленно зашагала в рощу. Роан снова прикоснулся к моей руке, подавая сигнал ждать. Нам не нужно видеть, куда она идёт. Я могла просто следовать за её страхом.

Наконец, мы с Роаном переглянулись и медленно поднялись на ноги. Аккуратно и тихо мы шли по следу страха Сиофры. Время от времени Роан показывал на сломанную веточку, влажный след ноги или придавленные листья на земле. Наверное, он и без эмоций сумел бы отследить её, но для меня её страх звенел как тревожный колокол.

Когда я почувствовала, что мы приближаемся к ней, я кивнула Роану. Она перестала идти.

Она добралась до своего дерева.

Двигаясь плавно, Роан скользнул в зеленеющий орешник, практически не издав ни звука. Если бы я не чувствовала нашу связь, я бы подумала, что он вообще исчез.

Я тяжело сглотнула, дожидаясь правильного момента. Через несколько минут я почувствовала её движение. Теперь она шагала ко мне, её страх быстро ослабевал. Она побывала у своего дерева и убедилась, что оно в безопасности.

Я услышала её ещё до того, как увидела. Она топала по лесу, и когда она вышла из-за дуба, наши взгляды встретились. Её страх тут же расцвёл, и я выругалась. Я слишком рано выдала себя. На несколько долгих секунд молчание повисло между нами как погребальная пелена.

Затем, к моему облегчению, ритмичный звук прервал мои мысли — жёсткие и методичные удары. Я знала, что это такое, но Сиофра была не в курсе.

Её глаза метнулись к зеркалу на запястье, и моё сердце пропустило удар, когда я почувствовала, что она вот-вот ускользнёт. Может, Роан опоздал. Может, она унесёт ноги.

Но в следующее мгновение я ощутила, как связь между Сиофрой и её отражением рвётся. Она ахнула, её глаза широко распахнулись. Она лихорадочно подняла другой браслет. Это не принесло никакого прока. Я чувствовала, как она пытается ощутить связь с этим отражением, с любым отражением, но обнаруживает, что все они исчезли.

— Что ты сделала? — заорала она, и её щёки покраснели. — Ты убила все эти деревья? Распространила эту болезнь? Просто чтобы добраться до меня? — её глаза широко распахнулись, полные ярости и ужаса.

— Нет никакой болезни, — спокойно сказала я.

Когда я заговорила, грибок и гниль, покрывавшие деревья, исчезли. Зелёный мох скрылся, струйки древесного сока растворились. Теперь мы стояли в роще абсолютно здоровых дубов.

— Что… — она моргнула, не в силах сообразить.

— Это всё было гламуром, — сказала я. — Мы хотели заманить тебя сюда, чтобы ты привела нас к своему дереву.

Она взвизгнула и развернулась, метнувшись в лес. Я побежала за ней, пока она лихорадочно неслась к своему дубу.

К тому времени, когда мы добрались туда, оно лежало на земле с перерубленным стволом. Роан стоял рядом, держа топор. Он с грустью смотрел на мёртвое дерево, которое оказалось беспомощным под его атакой.

Сиофра завизжала и бросилась на него, царапая ногтями.

— Что ты наделал? Что ты наделал?