Огромные опускные решётки захлопнулись за нами с громким лязгом. Я невольно вздрогнула. Одно дело — смотреть на броню Благих из-за укреплений крепости. И совершенно другое — стоять на земле и видеть массу их армии.

Я вцепилась в гриву своей кобылы по кличке Этейн, делая вид, будто мне комфортно на ней сидеть. Элвин ехал рядом, неся белое знамя. Роан скакал впереди, и его широкие плечи напряжённо застыли. Позади нас ехали четыре воина на костлявых и слабых лошадках. Мы выбрали четверых самых худых и бледных, явно оголодавших воинов, которых только сумели найти. Один из воинов кашлял в сгиб локтя и едва держался в седле.

Группа из двадцати Благих ехала в нашу сторону, возглавляемая огромным воином на большом белом коне. Их всадники поднимали огромное облако пыли, скрывшее из виду линии фронта. Мы остановились и стали ждать, когда они доедут до нас.

Они остановились на расстоянии примерно десяти метров.

Роан выпрямился.

— Я Роан из дома Таранисов. Мы пришли обсудить перемирие.

— А я Кассандра Уила Брок.

— Я Тейрнон Эсус, генерал армии Благих, — презрительно процедил Благой воин, сверкая бледными глазами. — Вы пришли предложить капитуляцию? Самое время.

Я крепче сжала бёдрами лошадь.

— Прошу прощения. Кажется, мы слишком далеко друг от друга. Вы, должно быть, ослышались. Мы сказали «перемирие».

Я подстегнула Этейн, и мы двинулись вперёд. Когда между нами осталось примерно шесть метров, шестеро из их мужчин подняли арбалеты и прицелились.

Серебристые глаза Тейрнона сверкнули.

— О, я вас расслышал. Я слыхал про глупость Неблагих, но не осознавал её масштабов. Полагаю, раз ваш вид спаривается с животными, вы не в состоянии мыслить ясно. Вы правда думаете, что вы в том положении, чтобы вести переговоры?

Роан что-то сказал, но я не слушала. У меня здесь была другая роль, и я сосредоточилась на Тейрноне.

Время замедлилось, бледные волосы генерала Благих застыли на ветру. Я уставилась на завитки страха, исходившие от его тела.

Прежде я всегда использовала страх одинаково. Я вбирала его в себя, умножала и швыряла обратно. Я использовала его как простое и разрушительное оружие. Но сейчас, когда в моих венах текли силы Первой, я точно знала, как искусно читать страх и манипулировать им.

Я призвала страх Тейрнона, и он пришёл ко мне, гудя в воздухе плотными оловянными струями. Его тревоги вибрировали в воздухе раскатистым погребальным плачем. Я слушала, настраиваясь на песнь его страха. Я уловила его звонкую тревогу из-за малышки-дочки, которая болела, когда он уезжал на войну. Она до сих пор болела и, возможно, она не оправится. Прямо над этим страхом вибрировал волнительный ужас заражения. Вдруг Неблагие с их звериными телами заразят его одним лишь своим присутствием?

Громкий, похожий на стаккато страх огня ритмично пульсировал в нём. Будучи маленьким мальчиком, он обжёг руку, и ужас перед огнём жил в нём до сих пор. А под всем этим слышались насыщенные, тяжёлые страхи смерти, и эти ноты вибрировали в таких глубинах, что он даже не осознавал их присутствия.

Я могла затеряться в симфонии его страхов, в идеальной гармонии для моей души. Но у меня была цель.