Нет. Если я продолжу двигаться в этом направлении, тьма поглотит меня полностью.
Я отстранилась, тяжело дыша. У Роана оставались считанные минуты, возможно, даже меньше. Если я последую за той тягой силы, я никогда не доберусь до него вовремя.
Я метнулась к другому отражению, уставившись на то, как Роан разрубил очередного Благого. Из раны на его лбу текла кровь.
Он рискнул сделать бросок, сотни Роанов передо мной рванулись вперёд, и копьё едва не пронзило его. Сквозь его гнев я чувствовала другую эмоцию — он также отчаянно стремился ко мне, как и я к нему. И эта эмоция окрашивалась медовыми оттенками любви.
Роан был прав: любовь могущественнее страха.
Я сосредоточилась на нашей связи, на нашей любви. Она выведет меня из этого лабиринта. Она сильна, она всюду.
Вот только… она была расфокусированной.
Я не могла определить направление, найти её происхождение, поскольку она обернулась вокруг меня словно в объятии.
Росток идеи расцвёл в моём сознании. Всё ещё держась за нашу связь, чувствуя её и цепляясь за неё, я простёрла свои чувства, снова ища те завитки ужаса. Закрыв глаза, я позволила эмоциям Роана течь через меня, смешиваясь с завитками страха от сражения. Любовь и страх, сплетённые воедино — маяк среди хаоса. Это всё исходило с одной стороны, с одного отражения.
Я снова вернулась в реальный мир, ощущения ошеломили меня — мешанина криков, лязг клинков. Запах горелой плоти витал вокруг меня.
Втянув вдох, я посмотрела прямо на орду Благих, окруживших моих друзей.
А потом я подняла автомат, который по-прежнему держала в руках.
Глава 28
Методичные и непрекращающиеся залпы моего оружия оглушали меня. Я отключила терзания в своей голове, стараясь сосредоточиться на текущей задаче.
Перестрелять каждого Благого в поле зрения; не попасть в союзников. Для лучшего контроля я стреляла не очередями, а по одной пуле за раз. Спокойно. Холодно. Автоматически.
Когда Благие бросились в укрытие, мои союзники быстро воспользовались преимуществом, и чаша весов склонилась в нашу пользу. Мы постепенно окружили Благих, поймав их в ловушку между пулями и мечами фейри. Золотистые глаза Роана встретились взглядом с моими, и при виде меня его затопило облегчение. Находясь по другую сторону от строя Благих, он рассекал их мечом как какой-то ангел мести.
После, казалось, долгих часов резни его меч описал в воздухе финальную дугу, разрубив шею последнего Благого, что ещё держался на ногах.
Среди нас воцарилось зловещее молчание, и я позволила автомату опуститься вдоль моего бока, осматривая выживших.