После двух партий, обе из которых выиграла Майя, девочки пошли спать, а Рид вернулся в свой кабинет, небольшую комнатку на первом этаже, рядом с фойе.

Ривердейл был не самым дешевым районом, но для него было важно быть уверенным, что дочери будут расти в безопасности. В доме было всего две спальни, поэтому данный маленький кусочек пространства он сразу забрал под свой кабинет. Каждый сантиметр этой комнатки на первом этаже был забит его книгами и памятными вещицами. Поставив туда рабочий стол и кожаное кресло, Рид практически целиком заполонил пространство и видимым оставался лишь небольшой участок изношенного ковра.

Лоусон частенько засыпал в этом кресле, когда работал по ночам, перечитывая биографии, делая пометки или же готовясь к лекциям. Благодаря этому, у него уже начинались проблемы со спиной. Но, будучи честным с самим собой, он прекрасно понимал, что спать в кровати ему будет не более комфортно. Место изменилось, когда они с девочками переехали в Нью-Йорк после потери Кейт, но кровать с матрацом оставались те же. Они принадлежали им: ему и Кейт.

Он подумал, что боль от потери хоть немного улеглась. Иногда она совсем уходила, но затем он проезжал ее любимый ресторанчик или мельком замечал любимый фильм по ТВ и все возращалось на круги своя с новой силой, будто все случилось только вчера.

Если кто-то из дочерей и испытывал тоже самое, то они ему не говорили. По факту, девочки уже начинали говорить о ней вполне открыто, но Рид пока еще был не готов.

На одной из книжных полок стояла ее фотография, где она была запечатлена на свадьбе подруги десять лет назад. В большинстве случаев он разворачивал рамку так, чтобы не видеть ее, иначе мог провести полночи, глядя на фото.

Насколько же несправедлив мог быть этот мир. Когда-то у них было все: прекрасный дом, замечательные дети, великолепные карьеры. Они жили в Мак-Лине, Вирджиния. Он работал приглашенным профессором в близлежащем Университете имени Джорджа Вашингтона. Его работа заключалась в частых поездках на семинары, встречи и выступления в качестве лектора по истории Европы в школах по всей Америке. Кейт же работала в отделе реставрации Смитсоновского музея американского искусства. Девочки росли. Жизнь была идеальной.

Но, как однажды сказал Роберт Фрост: «Уцелеть золотое не может». В один прекрасный зимний день Кейт внезапно потеряла сознание на работе. Во всяком случае, так говорили ее коллеги, увидев, что она обмякла и упала со стула. Они вызвали скорую помощь, но было уже слишком поздно. Она умерла по прибытии в больницу. Эмболия, как ему пояснили потом. Какой-то тромб попал в ее мозг и вызвал инсульт. Врачи пытались объяснить ему все едва понятными медицинскими терминами, но вряд ли это могло как-то помочь.

И самым ужасным был тот факт, что Рид находился в командировке, когда все произошло. Он вел семинар в Хьюстоне, штат Техас, повествуя о Средневековье, когда раздался звонок.

Так он и узнал, что его жена умерла. Телефонный разговор рядом с конференц-залом. Затем он полетел домой, пытался хоть как-то успокоить дочерей, еле держа самого себя в руках, и переехал в Нью-Йорк.

Рид встал с кресла и развернул фотографию. Ему не нравилось вспоминать тот период, тот жестокий конец и все, что происходило дальше. Он хотел помнить ее такой, какой она была на этом снимке – яркой Кейт. Только к такой памяти он был готов.

Но было что-то еще. Что-то очень важное мелькнуло в голове, когда он взглянул на фото. Это было похоже на дежавю, но не данного момента. Словно подсознание пыталось вытолкнуть что-то на поверхность.

Неожиданный стук в дверь вернул его в реальность. Рид понятия не имел, кто мог прийти в такое время. Была практически полночь и девочки спали в своей комнате уже пару часов. Резкий стук повторился. Испугавшись, что он может разбудить детей, Лоусон поспешил к двери. В конце концов, они жили в достаточно безопасном районе, чтобы бояться открыть дверь даже в полночь.

Рид практически не обратил внимание на острый зимний ветер. Он ошарашенно уставился на троих мужчин, стоявших на пороге его дома. Незнакомцы явно были с Ближнего Востока, о чем свидетельствовала темная кожа, густые бороды и глубоко посаженные глаза. Одеты они были в черные куртки и ботинки. Двое незванных гостей, расположившихся по обе стороны от двери, были достаточно высокими и худыми. Третий, стоявший позади них с хмурым видом, был широкоплечим и выглядел слегка неуклюжим.

– Рид Лоусон, – произнес высокий парень слева. – Это Вы? – Его акцент был похож на иранский, но практически не заметен, что говорило о длительном прибывании на территории США.

Рид почувствовал как пересохло в горле, когда заметил за их спинами заведенный серый фургон с выключенными фарами.