Как только пилот убежал, Рид вернул телефон Марии. На ее лице играла ухмылка, но она попыталась скрыть ее.

– Что? – улыбнулся он.

– Знаю, время неподходящее, но... сейчас ты стопроцентный Агент Зеро.

Он не стал произносить это вслух, но странным было то, что он не был совсем Зеро. Если бы не профессор Лоусон, он бы никак не смог распознать слова умирающего террориста о Сьоне. И он сомневался, что догадался бы до Всемирного экономического форума. Он был обоими, точнее, оба были им.

И Рид прекрасно понимал, что ему придется жить с этим.

Мария достала аптечку из верхнего отсека и разложила ее на откидном столике перед ним.

– Дай мне проверить твою руку, – сказала она. Рид положил окровавленную ладонь, рассеченную клинком Раиса, который пытался убить его. – Я не смогу решить проблему целиком, но хотя бы перевяжем.

– Спасибо, – тихо произнес он, пока она прочищала рану. От ее прикосновения появилось приятное покалывающее ощущение, расползающееся по обе стороны от пореза и практически затмевая боль.

– Не думай об этом.

– Нет, я имею в виду за... – он не знал, как точно сформулировать мысли, главным образом потому, что не мог собрать их воедино сам для себя. Еще пару дней назад он совершенно не мог ей доверять, а сейчас чувствовал как партнера. Друга. Нет, даже больше. По крайней мере, он понял, что это возможно.

Она взглянула на него своими прекрасными серыми глазами, ожидая, пока он определится с фразой.

– За все, – наконец, выдал он. – Я бы не зашел так далеко без тебя.

– Как я и сказала, – улыбнулась она. – Не думай об этом.

Как только Гольфстрим поднялся в воздух, телефон снова зазвонил.

– Агенты вылетели, – сообщил Картрайт. – Но, Боже, Зеро, я смотрю на список гостей и он просто ошеломляющий. Кент, там наш вице-президент. Наш. Не говоря уже о президенте Китайской Национальной Республики. Премьер-министр. Более сотни миллиардеров со всего мира, – он вздохнул. – Это не просто вопрос национальной безопасности. Я должен сообщить об этом.

– Заместитель директора, – напомнил Рид. – Я прекрасно понимаю Вашу позицию, но если проскочит информация, если это дойдет до СМИ, если Амон осознает, что их план не сработает...

– Бомбы взлетят... – закончил за него Картрайт со вздохом проигравшего.

– Амон наблюдает. Можешь мне поверить, – он подумал о личном опыте. Амон был на каждом шагу. В подвале с иранцами он впервые увидел символ на шее головореза с Ближнего Востока. На объекте Отца было еще двое членов группировки, каждый с выженным на коже клеймом. Когда Моррис не смог убить его, появился террорист Раис.

– Амон наблюдает, – повторил он. – Это их основной план. Если, не дай Бог, они заметят, что мы на хвосте, то тут же поймут, что нам все известно. Если в Давосе начнут поспешную эвакуацию или какой-то журналист оповестит...

– Кент, речь идет не о нашей работе, – попытался оспорить Картрайт. – АНБ, скорее всего, записывает звонок. Если информация куда-нибудь попадет, то они итак поймут, что нам известно. Знаешь, куда отправляют людей вроде нас за подобный проступок?