— Нет. Кое-что поинтереснее… — блеснув глазами, улыбнулся Шедареган. — Первый намерен привлечь специалиста. Того самого, кстати, которого упоминал Абримелех… Связника.

— Связник? Кто такой?

— Бывший офицер Секретной службы. Атеист. Семнадцать лет назад на его жену и дочь пал жертвенный жребий… Он отказался выбирать, и это за него сделал священник. Выбрал дочь Связника… Его жена лишилась рассудка и выбросилась из окна… здесь, в Азргоне…

Слушая это, Патриарх сжал кулаки до хруста в костях. Все эти смерти — миллионы смертей, сотни миллионов, тысячелетия тирании — все они были на его, Аиб-Ваала, совести. На его руках кровь — реки и моря крови.

— …он убил священника, — продолжал Шедареган, — убил всех причастных к Очищению и исчез. ССКБ объявила розыск. Безрезультатно. Связник ушел от преследования… — Шедареган заметил капли пота на руках и шее Патриарха и замолчал.

— Продолжай, Шедареган. Я тебя внимательно слушаю, — сказал старец, прикрыв глаза.

— За последние семнадцать лет в провинциях Арзебар и Имбиз и в округе Архафор были убиты тридцать два служителя саном от священнораба до архидрака, и везде его, Связника, почерк… То есть, в ССКБ, конечно, не знают, что это и есть тот самый Связник. Они привязывают убийства к другому имени, от которого тот давно отрекся…

«Отрекся… Да, здесь тоже отрекаются от имени… — мысленно произнес Патриарх. — И здесь отрекаются. Но это поистине достойное отречение…»

— …пять лет назад мои люди вышли на Связника в Проклятых землях. И знаете, он оказался человеком не лишенным внутреннего благородства. Он уже тогда имел связи с некоторыми разрозненными группами… на которые у нас и по сей день нет влияния…

«Да, это достойное отречение, Эвааль. Этот человек, чье горе — тоже твоя вина, приносит достойные жертвы… Только эти жертвы и стоят того, чтобы их приносить… И не богу, который есть выдумка — порождение трусливого ума, тупая надежда, в основании которой лежит животный страх. Это жертвы отчаявшегося человека, понимающего всю безысходность положения, безысходность уродливого миропорядка, в котором разумные существа отдают своих близких на истязания и смерть во имя… «вечной жизни»… после смерти. Это — жертвы совести во имя очищения… — старец горько усмехнулся, что Шедареган наверняка неверно истолковал. — Очищения. Да! Очищения! Очищения этого больного мира от садистов и убийц в шутовских одеждах!»

— …кстати, он уже четыре года не оставлял прежних следов. Убийства священников в тех же провинциях были, но почерк не тот. Было еще несколько подозрительных несчастных случаев… — продолжал говорить Шедареган. — Сам Связник на этот счет помалкивает. Кто с ним знаком, говорят, что он очень увлечен космосом…

— Хм… Бывший офицер ССКБ, перебивший три десятка… — старец хотел сказать «мясников», но устыдился, ведь и он тоже мясник! он тоже проводил обряд Очищения, и Шедареган, и все те, кто входили в созданную им внутри Церкви организацию; все они совершали этот бесчеловечный, преступный обряд! — …три десятка священников… Этот человек мечтает о космосе?

— Да, отец, — подтвердил Шедареган. — С тех пор, как впервые увидел пуск… Он много расспрашивал Первого о планетах и звездах, брал читать разные книги, монографии, секретные учебные пособия для космонавтов. Поговаривают даже, что у него есть убежище где-то в окрестностях Шагар-Кхарад, откуда виден стартовый стол… В общем, странный он, этот Связник. Я распорядился, чтобы за ним присматривали…

— Я хочу с ним встретиться.

— Встретиться?.. — Шедареган посмотрел на старца с недоумением.

— Да. Я хочу поговорить с этим человеком, — сказал Аиб-Ваал. — И, кстати, ты говорил про почерк… Что это за почерк? Он оставлял какие-то послания, когда убивал?

— Что ж… — Шедареган задумался, что-то прикидывая в уме, — думаю, что смогу устроить вам встречу, отец… — сказал он, — А почерк… гм… почерк в том, что у убитых частично, или полностью была разорвана голова. Он стрелял им в лицо мелким металлическим мусором из компрессионного ружья… Такой вот почерк.