– Ты шутишь, – произнесла Зола.
– Нет. Это от Эверетта Боулинга, пардон, от
– Прекрасно выбрано время, – заметил Тодд.
– Значит, они выгнали меня еще до того, как я начал работать. Вы можете в это поверить?
– Мне так жаль, Марк, – сказала Зола.
– Да, мне тоже, – подхватил Тодд. – Сочувствую, приятель.
– И у них даже не хватило духу сообщить мне это при личной встрече. Ограничились вшивой эсэмэской!
– А тебя что, это удивляет? – отозвался Тодд.
– Разумеется, удивляет. Почему нет?
– Потому что они – шайка паршивых лоббистов, которая сделала тебе бездумное предложение условно, в ожидании сдачи адвокатского экзамена, и даже не платила денег. Ты сам говорил, причем не раз, что никому там не доверяешь, и тебе никогда не нравилось это место. Банда мошенников – твои слова, не мои.
Марк сделал глубокий вдох, отложил телефон, допил пиво, смял банку и швырнул ее на пол. Потом вскрыл другую и сделал большой глоток. Тодд опорожнил свою и попросил:
– Дай еще. – Щелкнув замочком, он высоко поднял банку и провозгласил: – За твое здоровье! Добро пожаловать в мир безработных.
– Будем здоровы, – отозвался Марк, и они чокнулись банками.
Еще мили через две-три он признался:
– Мне все равно не хотелось там работать.
– Молодец, – сказал Тодд. Зола смотрела на Марка в зеркало заднего вида. – Тебе было бы там плохо, – продолжил Тодд. – Это же свора подонков, полных ничтожеств, и ты ненавидишь то, что они делают. Сам ведь так говорил.
– Да знаю я, знаю. Но мне хотелось бы позвонить Рэндаллу, моему наставнику, просто чтобы услышать, как он будет юлить и заикаться.
– Да он тебе вообще не ответит. Спорим?
– Я проиграю.
– Не делай этого, – посоветовала Зола. – Не трать нервы.