– Вы что-нибудь слышали о Синанджу? Это рыбацкая деревушка неподалеку отсюда.

– Нет.

– Никогда?

– Никогда.

Йоканг подошел к нему вплотную и заглянул в глаза:

– Даю вам слово офицера, что, если это золото предназначалось Синанджу, я не трону его и вы сможете спокойно довести вашу миссию до конца.

Капитан Сибрук опешил. Какое нелепое предложение! Даже если этот тип и имел какое-то влияние, он уже наверняка радировал наверх о том, что захватил американскую подводную лодку, вторгшуюся в воды Северной Кореи. При той строгой иерархии, которая существовала в северокорейской армии, он ни за что не стал бы атаковать «Арлекина», не получив соответствующего приказа. Что-то тут было не так.

– Мне очень жаль, но я никогда не слышал о Синанджу, – честно признался Сибрук.

– Да этого не может быть, – пробормотал капитан Йоканг, потирая ладонью массивный подбородок. – Синанджу никогда бы не стала работать на Америку, даже если бы в Америке знали о Синанджу. Я, собственно, знал, что Синанджу здесь ни при чем, но должен был удостовериться.

С этими словами капитан Йоканг извлек из кобуры револьвер.

– Видите ли, если бы золото действительно принадлежало Синанджу, – продолжал он, поднимая револьвер, – то мне было бы лучше пустить себе пулю в лоб, чем вызвать гнев Великого мастера.

Капитан Джон Пол Сибрук успел подумать только, что это, должно быть, какой-нибудь местный князек. В следующее мгновение он увидел направленное на него дуло и услышал щелчок взводимого курка.

– Спасибо за откровенность, болван.

«Он не посмеет выстрелить в меня», – промелькнуло в голове капитана, и в ту же секунду дуло полыхнуло огнем, затем еще и еще раз, и по груди Сибрука растеклось кровавое пятно.

Бросив американца истекать кровью, корейцы перегрузили ящики на фрегат «Са-И-Гу».

Капитан был еще жив, когда корейцы задраили все люки, оставив команде надежду на то, что они все же вернутся на родину.

Однако не успели моряки с «Арлекина» обрадоваться, как разом рванули несколько пластиковых бомб, прикрепленных к наиболее уязвимым местам вдоль корпуса субмарины.

В отсеки хлынула вода Желтого моря – холодная и черная. В эти последние секунды перед смертью капитан Джон Пол Сибрук напился вволю. Мысли его были горькие, как полынь.

«Не надо было мне говорить правду, не надо было мне говорить правду...» – с ритмичностью заезженной пластинки твердил он про себя.

Когда лодка легла на каменистое морское дно, капитан Сибрук был уже мертв.