– Что, хочешь навестить Аурелию?

– У них ночью есть обслуживающий персонал, но… сейчас не часы для посещений.

– Уверен, для тебя они сделают исключение.

– Я тоже уверена. Но мне не стоит навязываться. К тому же там пока мало что можно увидеть даже на мониторе с увеличением. На этой стадии развития человек – всего лишь комочек клеток.

Но Оливера ее безразличие не обмануло. Интересно, ее действительно так просто понять, или Оливер читает ее мысли, потому что он – это он?

– Ты все-таки хочешь.

– Ну… да.

Он решительно повернул ее налево.

– Денек выдался не из легких, а завтра еще один рабочий день. Получай удовольствие, пока есть возможность.

– Хочешь поднять мне настроение во благо моих угнетаемых подчиненных? – Она взяла его под руку, и они двинулись в сторону клиники.

– Может, это просвещенный эгоизм?

– Ха.

На их звонок вышел медтех. Он сразу узнал Корделию и без возражений впустил их. Перепроверив записи, он провел обоих в репликаторный банк и отыскал там нужный монитор. В приглушенном свете виден был только крохотный бесформенный комочек, словно какая-то низшая форма морской жизни.

Оливер с сомнением поглядел через ее плечо:

– Как странно. Но это нечто восхитительное.

Он огляделся, словно хотел узнать, в каком именно холодильнике хранятся его будущие надежды. Но не набрался смелости спросить.

– Да, – согласилась Корделия.

– Ты улыбаешься.

– Да, – не стала она отрицать. Ее счастливая улыбка зажгла ответный блеск в глазах Оливера. Даже медтехник, выпуская их наружу, чтобы запереть на ночь дверь, улыбнулся в ответ, настолько заразительной была ее очевидная радость.

Они снова вышли на Главную улицу. Теперь Корделия бодро шагала в ногу с Оливером. У ворот дворца она извинилась, что задержала его до поздней ночи.