– Надеюсь, кто-нибудь сообразит пересчитать всех по головам…

Место для пикника было выбрано на склоне у речушки, росли там редкие чахлые деревца, которые вряд ли можно было назвать тенистой рощей. Временный лагерь палаток и киосков – в центре, поодаль – туалеты. Корделия отметила, что здесь есть и армейская медицинская палатка, дальше по склону – открытое пространство и трибуна для зрителей. Ароматный дымок поднимался от нескольких десятков костров. Около них собирались люди с припасами для пикника. Все держались вместе по принципу… Корделия не могла подобрать нужного слова… общности? Гарнизон против города? Космос против наземных служб? С полдесятка импровизированных парковок были забиты всеми видами гражданского и военного транспорта. Чего там только не было! Флайеры, аэрокары, фургоны, мотоциклы, гравиплатформы, гидровелосипеды и даже что-то вроде больничных каталок. А еще – нет, правда! – несколько повозок и тележек, запряженных лошадьми, но их-то, наверное, доставили сюда на гравиплатформах.

Примерно двухсотметровая площадка на склоне с валунами и часть речки были огорожены, вокруг теснилась галдящая толпа. По площадке носились люди в красных, желтых и синих футболках. Корделия поняла, что отборочный матч по пешему поло начался еще утром.

Флайер вице-королевы зашел на посадку так плавно, что и капли шампанского из бокала не пролилось бы – будь у них, конечно эти бокалы. Да, Рыков, конечно, непревзойденный профи. За ними вплотную следовал флайер СБ. Корделия покорно выждала, пока мальчики и девочки Чиско первыми выйдут из машины, оценят обстановку и только после этого сами откроют колпак ее флайера. Публичное мероприятие, официальные речи – зона ответственности СБ. Ничего не поделаешь, придется терпеть.

Подкомитет офицеров Оливера поспешил приветствовать их и передать последние – честное слово, последние изменения программы праздничных мероприятий. Неизвестно, каким образом – возможно, благодаря прозрачным намекам со стороны Кайи – Оливеру удалось убедить их перенести всю церемонию поздравления в начало празднества, а не как обычно – между ужином и фейерверком. Так что теперь вторая половина пикника будет больше похожа на выходной день и для самого виновника торжества. Планировал ли он уйти пораньше вместе с ней? Корделия очень на это рассчитывала.

Подобные мероприятия, как известно, вовремя не начинаются, так что они явно рановато прибыли на место, но пока можно прогуляться в ту часть лагеря, которую Корделия мысленно называла ярмаркой. В открытых палатках подавали еду из каринбургских кафе. Еще тут имелись два бара, но народу там пока было маловато. В это время дня, когда дети носились повсюду, а родители играли с ними в догонялки, самыми популярными были палатки, продающие мороженое, холодные закуски и дешевые игрушки.

Доктор Татьяна грозилась, что «Правадосы» поставят кабинку бесплатных поцелуев – и они, к удивлению Корделии, и впрямь это сделали. Сейчас там работали две хорошенькие женщины и эффектный красавец-мужчина. В отличие от кафе и ресторанов «Правадосы» сегодня «фирменными блюдами» не торговали – Хайнс убедил их отказаться от этого во избежание семейных конфликтов. Корделия ему в этом немного помогла: сказала, что на праздник всем полагается выходной. В кабинке лежали стопки обучающих дисков доктора Т., которые выдавали бесплатно за каждый поцелуй: Корделия полагала, что эти пособия могут помочь многим людям, погрязшим в проблемах исключительно из-за недостатка информации.

Демонстрируя поддержку, Корделия сжала руку Оливера, и они получили каждый свой поцелуй под бурные овации зрителей обоего пола. Оливер смутился и покраснел. Он планировал поцеловать только одну женщину, но и вторая не отпустила его без поцелуя. Корделия поцеловалась с симпатичным молодым пареньком – впрочем, для нее он и впрямь оказался слишком молод: лет тридцать, не больше. Увидев, что Оливер старается не смотреть на это дитя, Корделия едва заметно усмехнулась.

– Отважишься его поцеловать? – шепотом спросила она.

– «Стой на своей земле», – прошептал он в ответ.

В соседней палатке, из которой неслась музыка какой-то любительской группы, Корделия обнаружила все свое семейство. Детишки радостно отплясывали импровизированный танец, а взрослые, устроившись на стульях для зрителей, отдыхали в тени. Малышка Симона, крепко ухватив Майлза за обе руки, притопывала в такт. Сидевшая в первом ряду Катриона держала его трость.

Корделия проскользнула к невестке.

– Как он без трости, справится? – спросила она.

– Вечером примет тонны обезболивающих, – прошептала в ответ Катриона. – А вы смогли бы его удержать?

– Ни за какие сокровища!

Таура, лучившаяся энергией и, по наблюдением Корделии, абсолютно не испытывающая страха перед публикой – да и вообще абсолютно бесстрашная – порхнула к Оливеру и пригласила его потанцевать. «О, былая Оливер-магия по-прежнему действует!» Учитывая ее атлетизм и его отшлифованное мастерство, они и впрямь исполнили свой номер очень даже неплохо, хотя он не всегда безупречно вел партнершу на сложных поворотах и пируэтах: для парных танцев девочке надо еще немного подрасти. Таура веселилась вовсю, и утреннее напряжение постепенно отпускало Оливера.

Музыканты, узнав именинника, тут же заиграли следующую старую народную джигу, еще более зажигательную.

Корделия огляделась.

– А где Элен и Саша?

– Ушли с Фредди. Она со своими друзьями помогает Лону гем Невитту, который чем-то там помогает их культурному атташе.