Я поспешил незаметно удалиться. Дорога предстоит дальняя, а в реальном мире нужду еще никто не отменял. Хорошо, что Альфа об этом позаботилась — цивильные кабинке в шаговой доступности.

…

Громкий взрыв. Стрельба. Сердце заколотилось, как бешенное. Слишком близко прозвучал взрыв. Не может быть. Я выбежал, молниеносно натянув на себя штаны. вздох застрял в горле. Несколько секунд я стоял, недвижим. Я не слышал криков ужаса, не видел убегающих людей, не замечал их толчки плечами; не замечал запах крови.

Я подбежал. Время для меня замедлилось. Прямо точно так же как в игре. Крови было не так много, как показываю в играх, аниме или где бы то ни было; но от этого в ужасе картина только прибавляла: бездыханные тела, раскиданные взрывом. Некоторые кричали от боли, но большинство были мертвы. В их теле торчали десятки острых предметов. Гвозди, какие-то болты, впились в тела. Те, кому повезло получили пули. Все бежали как можно дальше от этого места. От ямки под дубом. От недавней зеленой полянке, на которой минуту назад гремела прекрасная музыка.

Родители были мертвы. Они находились ближе всех к центру круга. Их лица было сложно узнать. Им досталось больше всех.

— Как же… Как же так. Нет. не может быть… — Промямлил я, не будучи в силах спокойно смотреть на это.

— Он еще жив. — Прохрипел кто-то. Голос был мне чертовски знаком, но я не мог сразу поверить в это. Разум твердил, что сестра должна быть мертва…

Я увидел куда указывает ее трясущий пальчик — пистолет. Я все сразу понял. Удивительно, как быстро соображает человек в критических ситуациях.

Я, только пока тянулся рукой к пистолету, буквально задесятую долю секунды вспомнил всю картину. Вспомнил лицо каждого пострадавшего. Только одно из них мне показалось странным. Тольо на однои из них было некое подобие улыбки. Тварь.

В одно мгновение я оказался рядом со своей жертвой. Пистолет был взведен. Гад действительно еще дышал, но уже не был способен кому-то помешать — если бы мог уж поднял бы автомат и застрелил меня. Наверное, если бы мог он это сделал раньше; но он привинчен осколком к дереву.

Его глаза смотрят на меня. Я нацелил на него пистолет.

«Один выстрел. Еще один труп. Месть за родителей. За сестру… Если выстрелю сейчас — навряд ли меня Альфа в чем-то обвинит. Устранение опасного преступника. Но правильно ли это. Правильно ли убивать ради мести. Он итак еле живой. Может дать ему помучиться? "

— Ну же! Стреляй! — Кричала сестра. В ее крике была слышна вся боль, вся ненависть. Удивительно, как быстро она успела осознать ситуацию. — Не выстрелишь — Альфа упечет его в игру. Сам же знаешь как оттуда легко выбраться! Через несколько лет эта тварь будет опять гулять по свободе!

Я приставил пистолет ко лбу противника, который не мог даже пошевелиться. Обе его руки были пробиты чем-то, с ногами было еще хуже. Глаза твари смотрели на меня с вызовом, мол «выстрелишь, сучара, или слабак?». Я был готов нажать на курок, но разум меня остановил.

— Альфа тебя наверняка оправдает! Лучше прикончи его! Прикончи его пока есть возможность. … Неужели тебя не жаль родителей. Неужели ты не сочувствуешь им? Убей гада точно так же, как и он всех этих людей. Как он хотел убить меня. И тебя бы убил. И родителей… Родителей убил ты понимаешь! Помоги мне встать я сама его прикончу! Помоги мне! Дай я сама нажму на спусковой крючок.

Крики сестры почти убедили меня выстрелить. Я почти согласился с ней, но внутренние барьеры внутри меня все же сдерживали порыв. Несколько секунд я просто стоял, так и держа пистолет над его головой. По щекам потекли слезы. До меня окончательно дошло все случившееся. Говорят, мозгу нужно время, чтобы полностью осознать тот или иной факт. Теперь я знаю, что не зря говорят.

— Мам-ма… Пап-па. — Мой голос дрожал. Слезы нахлынули и закрыли все поле зрения, но мне нечего было опасаться. Противник сидит, облокотившись на толстый корень. Наверное, это было бы даже комично — через столькое прошел, а добить сущую тварь не в силах.

— Стреляй, козел, или иначе не брат ты мне больше! Стреляй! — Кричала сестра. Я не видел полностью ее лица в тот момент, но даже тот кусочек зрения, что оставили слезы, показывал, что она в ярости.