— У него есть невеста, он мне сам рассказывал, — снова прервала ее Аня. — И у меня тоже есть жених. Я с ним сегодня собираюсь встретиться. И позвонила только для того, чтобы сказать, что мне ничего не нужно. Я со всем справлюсь сама!

Она отключила вызов и перевела дух. И чего она так завелась с полуоборота? Ну захотелось девчонке с ней увидеться. Может, после их разговора она вообразила, что они могут подружиться? И дело вовсе не в Ане и ее проблемах, которых больше нет, а в самой Даше?

Перезванивать тем не менее она не стала, как и звонить Ремесову, чтобы покаяться в том, что обидела его помощницу. Взрослая девочка, сама разберется.

Аня домыла полы, вытащила платье и туфли на вечер, повесила платье на спинку стула «отвисеться», чтобы не пришлось переглаживать.

Оглядела квартиру, пытаясь понять, что еще можно сделать, и тут вспомнила про спрятанные в столе рисунки. Сначала хотела порвать их на мелкие кусочки и выбросить, но мусор она уже выкинула и снова набирать полведра непонятно чего не хотелось. Так что Аня аккуратно сложила рисунки и сунула их в старую папку, плотно прижав друг к другу. Теперь вместо целого вороха страхов получилась довольно тонкая папочка. И даже стыдно стало, что она столько слез над ними пролила.

Убрав папку обратно в стол, Аня села перед телевизором и включила сериал. Давно хотела его посмотреть, но все эти тревожные мысли и звонки мешали сосредоточиться на сюжете.

Кажется, зазвонил мобильник, но Аня твердо решила не брать трубку и досмотреть сериал хотя бы до середины сезона. Ваха должен заехать только вечером, а все остальные могут катиться к черту!

Она смотрела уже начало третьей серии, в которой главный герой наконец-то встретил главную героиню и даже успел с ней разругаться так, что сразу стало понятно — это любовь как минимум до пятого сезона, когда затрезвонил домофон.

«Хотела ведь отключить», — с досадой подумала Аня, поднимаясь с удобного дивана, и остановилась. Домофон больше не звонил.

Она прошла на кухню и открыла окно, высунулась по пояс. Видно ничего не было, но она услышала, как хлопнула дверь. Кто-то вышел. Кажется, это тихий парень из соседней квартиры. Вероятно, поэтому домофон и замолчал — дверь открыли изнутри.

Аня прошла в комнату и выключила телевизор. Потом подошла к двери. Засов. Задвижка, ключ. Она открыла все. Распахивать не стала, не в деревне же!

И вернулась на кухню к приоткрытому окну. Тянуло морозным чистым воздухом, на подоконник с внешней стороны сел голубь, но заскользил коготками и, тяжело взмахивая крыльями, улетел. Аня следила за ним, пока шумел лифт. Когда лифт остановился, она замерла, вцепившись пальцами в подоконник так сильно, что побелело под ногтями.

Она не услышала бы щелчка открывшейся двери, хоть и ждала его, если бы не сквозняк. Окно хлопнуло, открываясь шире, и сквозняком потянуло через всю комнату, обдавая Аню холодом, и до открытой двери. Ее зазнобило.

На шаги она обернулась, не выдержала. Синяя куртка и низко надвинутый капюшон. Джинсы. Кроссовки. Те же самые. Кроссовки особенно поразили. Аня помнила, как выкинула их лично, когда они разодрались в хлам после прогулки под дождем. А эти были новенькие.

Капюшон слетел с головы, и Аня оторвала взгляд от кроссовок.

Она узнала его. По движениям и по выражению лица. По взгляду. Это был Коля, он просто сменил лицо и рост тоже. Так ведь бывает, да? Она все равно его узнала.

Аня одним прыжком вскочила на подоконник. Сама от себя не ожидала, словно и не было стольких пролетевших лет и лишних килограммов.

— Не подходи! — голос дрогнул, это плохо. Но она уже стояла точно так же на подоконнике, как и в прошлый раз. Воспоминания нахлынули на нее. И не только на нее.

— Аня, милая, тут же не первый этаж, как в той квартире, — голос тоже был не Колин, но разве это важно? — Спускайся, мы просто поговорим. Я не причиню тебе вреда, ты же знаешь.

Аня знала, что он всегда так говорил, но не верила ему и раньше. Даже когда его руки были пусты, а сейчас в правой поблескивало тонкое длинное лезвие.