— Ну и как, проверил?

— Снаружи проверил, как там внутри?

— Слава Короне, все как должно.

— Не хворай, — попрощался Фрэнсис, понимая, что ловить ему тут нечего.

Скоро он вышел обратно на пыльную дорогу, на которую уже упали первые капельки дождя. Он засвистел мелодию печальной пиратской песни о нелегкой судьбе моряка, как вдруг хлынул дождь. Спустя минуту-другую Фрэнсис промок насквозь и пошел не торопясь, шлепая по лужам. Напоследок он обернулся, посмотрев на форт сквозь пелену ливня.

Сопя и хлюпая носом, Фрэнсис вошел в дом Оливье. Вода потоками стекала с одежды, на башмаках комьями налипла грязь. Фрэнсис остановился, не решаясь пройти дальше.

Навстречу вышли Роберта и Оливье. Удивительно, но они уже успели сдружиться. Старик в пиратке души не чаял и называл не иначе как внучкой. Роберта была с расчесанными волосами, мутного цвета рубашка стала белой, а куртка и штаны оказались аккуратно заштопаны. Но самое интересное состояло в том, что и Оливье, ещё вчера выглядевший как последний бродяга, теперь красовался в чистом, хотя и потертом камзоле и красных шароварах. Борода морского волка была тщательно вычесана, а волосы зализаны набок.

— Выведал что-нибудь? — спросила Роберта.

— Вас не узнать, — Фрэнсис растерянно улыбнулся, — Роберта, что ты сделала с Оливье!?

Старый морской волк важно потер жидкую бороденку:

— Только капитан в лохмотьях, — сказал он, покачав головой.

Фрэнсис оглядел на себя: одежда порвана, вся в грязи и промокла насквозь.

Распахнулась дверь: с дождя пришел внук. Закрываясь, скрипнул зонтик, чавкнули грязные сапоги. Парень презрительно посмотрел на Фрэнсиса, потом на Роберту, и, наконец, его взгляд упал на Оливье.

— Дед? — выдавил он из себя.

Оливье вальяжно кивнул.

— Ты чего это!? — удивился парень, рассматривая его с ног до головы. Потом глянул снова на Фрэнсиса и Роберту, и побрел вглубь дома, на ходу снимая куртку.

— Мыть надо, — убежденно сказал Оливье, указывая на Фрэнсиса.

Роберта кивнула:

— В такую рвань даже воришки не одеваются. Найдется ему одежда?