— А родным такого человека, от дома оторванного, помогаете?
— Полагается. И медицинское обслуживание, и отдых. Жена Вильяма Генриховича все четырнадцать лет получала его зарплату.
— Иван Иванович, в документах, вашими коллегами предоставленных, наткнулся на любопытные сведения. Нелегально работая в США, Абель побывал в отпуске и задержался дома чуть не на полгода. Как такое возможно?
— Ну, иногда во время операции мы выводим нелегалов в отпуск…
— Каким образом? Разве можно взять и извлечь человека из жизни на долгий срок?
— Придумываются всякие хитрости, я бы сказал — выстраивается целая судьба.
— А без этого нельзя? Или от дикого напряжения человек ломается?
— Через два-три года разрядка необходима. Без этого очень сложно работать. Разрабатываются легенды, которые бы оправдали отсутствие.
— Все-таки на десятый год нелегальной работы даже такого гениального разведчика, как Абель, арестовали. Была ли необходимость рисковать его жизнью, держать там Марка так долго? Он не чувствовал, что вокруг него сгущаются тучи?
— Нет. Все было благополучно. Если бы не Вик, он бы, конечно, трудился и дальше. Но нелегалы работают только с полного своего согласия. Устал, иссякла энергия, нет активности, возникли домашние проблемы, иные доводы — прерывай командировку. В первую очередь во внимание принимаются интересы лица, выехавшего на работу. А главный закон разведки — если тебе что-то грозит, выезжай. Бросай все, ни на что не обращай внимания. Ничего важнее безопасности разведчика нет! И последнее: в какую бы беду ни попал, будет сделано все, чтобы тебя выручить.
— Почему же при этом благоговейном отношении к разведчикам среди них не было Героев Советского Союза? Даже Абелю такого звания не присвоили.
— В то время среди нелегалов Героев не было. В 1930–1960-е годы разведчик мог получить орден — максимум. Даже медали юбилейные «ловили» редко. Их больше стали давать в 1970-е. А сейчас, как вы сами прекрасно знаете, Герои есть.
— Позвольте спросить: каково место Абеля в этом геройском ряду?
— Каждый выполняет то, что нужно. Однако Вильям Генрихович, наверное, один из самых сильных.
— Если «один из», следовательно, есть и были разведчики такого же ранга?
— Были. Тоже нелегалы. Я вам о конспирации рассказывать не стану — и так понятно. До тех пор, пока человек работает, и хорошо, он абсолютно неизвестен. Если бы не предательство, то имя Вильяма Генриховича Фишера известно было бы лишь горсточке сотоварищей… Вот и Конон Трофимович Молодый тоже бы оставался в полной тени, если бы не провал… Поймали, с колес на Западе вышла книга, в которой рассказывалось о Лонсдейле и его помощниках. И все равно об этом великом разведчике и сегодня многое недосказано. Наблюдается в этой работе определенный парадокс: вот ушел Абель, и ничего о нем нет — ни одной снятой на родине документальной кинопленки, кроме кадров из художественного фильма. Жалко!
— Понимаю, что вы высокого мнения о коллегах. Но не будете отрицать, что тот же Абель провален своими? Хотя в те годы предательство было небывалой чрезвычайностью. Зато сегодня, в новые времена, к кому только ваши сотрудники не перебегали…
— Проблема серьезнейшая. Обратите внимание на то, когда разведчики уходили: в годы сталинских репрессий, потом при Хрущеве тоже несколько человек соскочило и потом уже при «перестройке», при резкой перемене политической ситуации. Я ненавижу изменников, однако представить, какое психологическое давление уехавший туда испытывает, пожалуй, могу. Нервного срыва не исключаю.
— Но на полковника Олега Гордиевского, кажется, не давил никто. Тем не менее он сбежал в Лондон…
— Предал и сознает это. Страшно быть предателем! Как бы ни описывал себя Гордиевский в своих книгах, я уверен, что у него до конца жизни кошки на душе будут скрести.