Будто бы свет мигнул, и порталы один за другим с лёгким хлопком исчезли.

Сначала у Предвечного погасли глаза. Потом они вытекли, оставляя тёмные следы на сморщившихся щеках.

Его зубы обнажились полностью, до челюсти. Кожа на открытых участках тела истончилась. Потом осыпалась белесыми струпьями.

Через несколько секунд на месте Предвечного стоял нечеловеческий скелет, на котором болтался окровавленный камуфляж. Но потом и он стал распадаться в пыль.

В ладони у Сони было нечто зеленоватое и бесформенное. Глядя на свою руку, она сморщилась. Потом стряхнуло то, что было сердцем Предвечного на пол.

В помещении поплыл тошнотворный запах, похожий на вонь протухших яиц.

Я кинулся к напарнице.

— Арти, убери это, — говорила она исступлённо тряся руку, — убери… пожалуйста!

Я снял майку. Взял её за руку, которой она вытаскивала сердце, и начал тщательно вытирать ладонь.

Плечи Сони вздрагивали. Было видно, что она одновременно борется со слезами из-за пережитого стресса и тошнотой. Воняло почти невыносимо, глаза слезились.

— Пойдём наружу, — сказал я, — там песок. И должна быть вода в машинах.

— Пойдём, — согласилась Соня.

Сергей уже был возле Ивана. У того, похоже, была сломана рука — но он был жив и даже в сознании. Спецназовец работал с открытой аптечкой свободной рукой. Два других бойца были рядом.

— Нужна помощь? — спросил он, мельком взглянув на нас.

— Нет, — я покачал головой, — мы справимся.

В ответ Сергей показал большой палец здоровой руки.