Экстрасенс занимал помещение на первом этаже дома рубежа 19–20 веков в Большом Козихинском переулке, с химерами и кошками на стенах, с парковкой и правда была беда, узкая одностороняя улочка с немногочисленными карманами была забита машинами. причем как на подбор — роскошными, водители высаживали пассажиров и оставались ждать, продвигаясь, чтобы освободить место для вновь подьезжающих. Мы встали в импровизированную очередь, точнее говоря — Ирина встала, а я вышел, оставив кота в машине, и направился к стеклянным дверям, откуда только что вышла пара, средних лет подтянутый мужчина в дорогом пальто и модельной внешности молодая женщина. Женщина что-то горячо втолковывала своему спутнику, тот морщился, но кивал.

На ресепшне три девушки старательно улыбались посетителям, удобные кожаные кресла были заняты. Все.

— Здравствуйте, — еще одна длинноногая подскочила ко мне с папкой в руках, — вы на какое время записаны?

— Да я просто зашел, — о том, что к шарлатанам надо записываться, я как-то не подумал.

— Иннокентий Генрихович без записи не принимает, — секретаршу это ничуть не смутило, равно как и мой скромный внешний вид. — Но вы можете записаться на март.

— Могу, — согласился я. — Но лучше на апрель. Тепло будет, и вообще, середина весны — лучшее время для предсказаний.

Секретарше на эти изыски было плевать, теплая улыбка сменилась равнодушной, она кивнула на трудящуюся троицу за стойкой и пошла окучивать новых посетителей. Но что я хотел — увидел. Спрос на услуги уж слишком большой, место раскрученное, или вот так пахать, как этот неведомый Иннокентий, или сидеть без клиентов в спальном районе. Повернулся, чтобы уйти.

— Марк!

Лучше бы я совсем сюда не приходил. Подруга детства нарисовалась, Светка Милославская. Когда Леха сказал, что его сестра переключилась с бижутерии на шарлатанов, я не подумал, что сама будет точки контролировать, раньше вроде из дома не вылезала, все через менеджеров. А тут принесло.

— Привет, Светик, — я улыбнулся, поймав испуганный взгляд секретарши. Как же, отшила друга хозяйки, за такое и поругать могут, перед увольнением. — Ты все цветешь. Как муж, дети, внуки?

— Ты — свинья, — вместо ответа заявила моя бывшая несостоявшаяся невеста, совершенно не стесняясь присутствующих, — а ну за мной.

Кабинет бизнесвумен не впечатлял, скромный стол, удобные, но не роскошные кресла, Света всегда была девушкой рациональной.

— Ты что делаешь? — усевшись, тут же накинулась она на меня. — Почему Кате не позвонил?

— Света, знаешь, у меня дел еще полно сегодня, — я присел на край стола, — если наезжать будешь, уйду. Катя тут при чем?

— Он еще спрашивает, — Милославская всплеснула руками, — между прочим, плачет уже месяц, мог бы хотя бы спросить у нее, как дела, друг, называется.

Вообще-то, назывались мы совсем не друзьями, о чем я Свете напомнил.

— Ну и что, — та только отмахнулась, — ты дурак, Марк? Это только вам, мужикам, кажется, что все, разрыв и дальше ничего, на самом деле ты для нее не чужой. А теперь, когда ее приятель этот пропал, она вообще никого видеть не хочет. И кстати, Лекс сказал, ты работу ищешь, какие-то практики там изучал в Америке, могу тебя взять. Но в обмен ты должен с Катей встретиться и успокоить.

Если Леху могло что-то взбесить, так это имя Лекс. Так его называли родители и сестра, мне даже казалось иногда, что наша дружба поначалу строилась именно на том, что я называл его по-другому.

— Не нуждаюсь я в твоих одолжениях, надо будет, свой салон открою, — пообещал я Свете. — Вот прямо рядом с вами, тут вроде стоматология какая-то? Куплю ее, твоих клиентов переманю, будешь знать.