— Марк Львович, спасибо.
Я кивнул.
— Вас подвезти до вертолета?
— Это лишнее, — решил я. — Знаете, что, Снегов, довезите-ка вы меня до дома. Вам ведь все равно по пути.
Не знаю, так или нет, но подполковник кивнул.
За руль он сел лично, Женя со своей пятеркой разместилась в салоне, а я скромно уселся рядом с водителем. Повесил полог, нечего этим начинающим колдунам подслушивать.
— По душам хотите поговорить? — понимающе улыбнулся подполковник, выруливая на трассу. — Может, спросить что хотите?
— Да, — кивнул я. — Вы, подполковник Снегов, мне не нравитесь.
— Отчего же? — Снегов вел машину уверенно. Вот прям как одна моя новая родственница. — Смотрите, Марк Львович, все прошло отлично. Террористов убили. Убили ведь? Судя по тому, что Альбина мертва, значит, и Вешенский — тоже, он бы без нее не убежал, там такая любовь-морковь была, закачаешься. Детей освободили. Сделали это одаренные, завтра по всем телеканалам покажут, как мои ребята заложников освобождали, бойцов лечили, и люди поймут, что такие как мы не только магазины громить умеем, или людей прикосновением убивать, вот как после Нового года в центре Москвы, но и спасать, и лечить. Простых детишек, сирот. Заявим о себе на всю страну. Это ведь и в ваших интересах.
— А вы, значит, одаренный?
Вместо ответа подполковник зажег светлячка над ладонью. Крохотного. Ну да, если он одаренный, то вот те сзади — повелители сидят. Не позорился бы.
Но, похоже, для подполковника это был знак принадлежности к новому человеческому виду.
— А бойцы поддержки?
— Нет, но они на нашей стороне. У кого мать с отцом, у кого дети — на ноги их подняли, за нас на куски порвут, — спокойно ответил Снегов. — Интернат теперь под моим кураторством будет, и дети сами по себе не останутся, ребята с ними займутся, и вообще — когда каждая служба на себя тянет одеяло, страдают-то подчиненные. Так что, надеюсь, нас в отдельное ведомство выделят, уже и Уфимцев согласен.
— Только Серов был против?
— Владлен Павлович — герой, и это не обсуждается. Если бы террористы его не убили, помогал как мог.
— Серова убили с телевизионной вышки, — усмехнулся я. — Пятнадцать километров по прямой.
— Вы ошибаетесь, Марк Львович, ни одна снайперская винтовка с такого расстояния не попадет, да что там, пуля просто столько не пролетит. Мировой рекорд — пять тысяч метров.
Я покачал, чуть сдвинулся влево, загораживая подполковника от его же людей и вообще любопытных. Достал телефон.
— Белова, ты уже закончила?