По количеству путан на душу населения все рекорды на Острове бьет бывший центр работорговли городок Карденас. В этой номинации он способен конкурировать не только со столицей республики, но и с подмосковными Химками. Однако сей непреложный факт вовсе не означает, и это низвергнет информацию досужих всезнаек, что все девушки на Острове свободы готовы на секс за деньги. Вот где кроется сущая ложь.

Достаточно оказаться в также соседствующем с Варадеро на несколько большем удалении городе Матансас, чтобы понять – достоинство и честь кубинских красавиц вызывают гораздо большее уважение, чем промоутерская активность турфирм, голословно утверждающих о повальной проституции на Кубе. Островитянки доброжелательны, общительны и открыты, но лишь взаимная симпатия обеспечит продолжение, к которому так стремятся кабальеро.

На подобные аргументы мне мог бы возразить воцарившийся в Вашингтоне восемь лет назад, не без поддержки флоридской диаспоры кубино-американцев, Джордж Буш. Как-то он обвинил Кастро в потворствовании проституции, на что Кастро не замедлил приклеить Бушу ярлык алкоголика, которого способен отрезвить только религиозный фундаментализм, и то лишь на короткий промежуток времени.

Если честно, мы с другом Сашкой Епифановым побывали на Кубе в начале 2006-го именно с целью оценить местных красоток, но отправились туда повторно, ровно через год, уже в поисках нетронутого миром чистогана «Romantic». Жена-кубинка – это круто и очень романтично!

Да и лучше прослыть неисправимым романтиком, чем не поверить в полный трепетного доверия взгляд прекрасной Лисет из крошечного Круисеса, расположенного в провинции Вилья-Клара. Юная кубинка добиралась до дома из Сьенфуэгоса, где она учится, на перекладных. Путь неблизкий. Поймать попутку не так просто. Благо мы кружили вокруг центральной аллеи. Повезло ей. И нам.

– Скоро Круисес, затем Ранчуэлла, потом автописта, – объясняла Лисет на ломаном английском парням из России, решившим подбросить сногсшибательную «бланка» – белую кубинку с внешностью топ-модели – именно по причине ее сногсшибательности, а вовсе не из-за директивы кубинского правительства, обязывающей водителей бесплатно подвозить попутчиков.

У Круисеса Лисет попросила притормозить. По дороге шла пожилая женщина, оказавшаяся ее родной бабушкой. Лисет вышла поздороваться. Бабушка красивая, с умными глазами. Со свойственным кубинцам радушием она поприветствовала россиян.

У нас же хватило бестактности, но надо отдать нам должное, из самых лучших побуждений, преподнести бабусе «регало» – подарок в виде шоколадки «Коркунов» и сосательных конфет «Эклипс». Ладно, не будем себя выгораживать. Мотивация была эгоистичной – хотели произвести впечатление на внучку бабули, блондинку Лисет. Просто после гаванской тусовки мы приспособились мерить всех под одну гребенку.

Внимательный читатель не преминет задаться вопросом, откуда у нас на Кубе оказался славный русский шоколад? Некорректно глумиться над заблуждениями соотечественников и ставить впросак столь скрупулезных в подготовке к туристическим вояжам граждан России. Вооружившись восторженными отзывами друзей, уже побывавших на Острове свободы, и практическими рекомендациями интернет-сайтов, а быть может, из меркантильности своих экономных душонок, мы и Лисет пытались соблазнить подарками, подразумевая затем предложить ей деньги. Но не увидели в ее бездонных голубых глазах ничего, кроме упрека. А в ее улыбке, не имеющей ничего общего с саркастической усмешкой Моны Лизы, угадывалось лишь разочарование.

Улыбка девушки и ее глаза испепелили нас вместе с осознанной нами подлостью. Однако мы переложили вину за неэтичное поведение на американского президента, распространяющего о Кубе заведомо ложную информацию, и отправились восвояси. Буш! Как он не прав, огульно обвиняя всех кубинок в падении нравов. Теперь-то мы знаем, что это чистый бред. Порядочную девушку на Кубе встретишь быстрее, чем в коридорах Белого дома, где с открытыми ртами бегают амбициозные практикантки.

Признаться, таким кобелям, как мы с Саней, светлых впечатлений для одного дня было более чем достаточно. И мы снова спустились на темное дно Гаваны, продолжив поиски легкодоступных «чик», шныряя, как шакалы, по подозрительным трущобам, отстойникам, караоке-клубам и дискотекам. Словом, по помойкам, отчетливо осознавая, что реальная Куба – совсем другая. Но мы были бессильны, хотя и знали, что слабость перед искушением – удел собак, возвращающихся к своей блевотине; свиней, хрюкающих от радости при виде грязной лужи; и людей, которые вспоминают о вечном лишь в старости и в болезни, сжигая свою молодость в топке скоротечных удовольствий.

А ведь и Гавана в действительности была другой. И, слава богу, хоть и в суете, но мы это все же разглядели.

Вот она… Нежно-розовая, небесно-голубая, светло-желтая, местами серая Гавана. Горделиво-аристократическая итутже обшарпанная, ветхая, заброшенная. Осыпающаяся штукатурка причудливых колониальных зданий воспринимается здесь, словно приговор бренной роскоши. Фасады и арки времен Диего Веласкеса соседствуют здесь с грозным символом Карибского кризиса – ферзеподобной башней, посольством СССР, обнесенным бетонным забором с колючей проволокой. На первый взгляд это здание может показаться инородным, но Гавана приняла и его как родное. На фоне сотен агитационных плакатов и транспарантов посольство выглядит органично.

Крылатые «Бьюики», «Шевроле» и «Кадиллаки» 50-х тарахтят жигулевскими моторами и пыхтят черным дымом дешевого горючего. Опора на собственные силы, провозглашенная шестнадцать лет назад, вслед за крушением Варшавского пакта, подарила городу еще одну экзотическую профессию – велорикши. Паренек, крутящий педалями велосипедной повозки для туристов и дожевывающий на ходу гамбургер с сыром, – обыденность для Гаваны. Волшебный город легко ассоциируется с обнищавшим дворянином, который умудрился сохранить хорошую мину при плохой игре и горделивую осанку, выдающую аристократа, пусть даже облаченного в лохмотья. В этих сравнениях нет идеологии. Они точны. Но идеология в Гаване появляется то тут, то там. Ведь мы на Кубе!

Престарелый живописец с чапаевскими усами, шевелящимися в такт его речи, преисполненный пафоса, одинаково свойственного как зазнавшимся снобам, так и истинным творцам, и помноженного надвое вследствие кубинского происхождения, не спеша объяснял русским туристам, что каждая из костяшек домино, изображенных на его шедевре, представляет собой одну из стран развалившегося социалистического содружества. Костяшки, являясь одновременно флагами соц-стран, падают, сбивая одна другую. Польша свалила Венгрию, Болгария – треснувшую костяшку Чехословакии, Югославия разбилась, словно керамическая ваза, снося осколками красную костяшку с серпом и молотом, которая тяжело рухнув рядом с Кубой, едва не снесла последнюю. Едва…

Куба выстояла. Она зашаталась, задрожала, но не упала. Ей не позволила бы упасть кубинская мечта, для кого-то утопия, а для миллионов кубинцев и воодушевленных их подвигом иностранцев – реальность. Убогая? Нищая? Завистливая? Не без этого… Но больше гордая, жизнерадостная, богатая духом, красивая телом, танцующая сальсу и звонко смеющаяся. Сегодня Куба такая. А завтра? Маньяна… Это излюбленное испанское словечко. Завтра процветающая Куба удивит весь мир. Это завтрашнее изобилие наступит, именно в такое завтра верит большинство кубинцев.

В это верил и живописец, пытаясь сбагрить русским туристам свое творение за семьсот конвертируемых песо. Граждане России, хотя и не чуждые политики, но не понимающие по-испански ничего, кроме «буэнос диас», «амиго» и «компаньеро», все напряженнее косились в сторону двери. В соседней галерее мы присмотрели другую картину. С обнаженной девушкой-мулаткой, изящно держащей кончиками пальцев тлеющую сигару. К тому же ее автор, седовласый, но при этом моложавый художник с лицом благородного идальго, знал пару-тройку фраз по-английски, именно тех, коими владел и его потенциальный покупатель. В итоге после непродолжительного результативного торга мы остались довольны друг другом. Полотно свернули в рулон и упаковали в цилиндрический кейс за шестьсот «песо конвертибле», на сто меньше первоначально заявленной суммы, да еще и с памятным автографом создателя «For Vladimir. Luis Ulises. Habana 6/03/2006».

Провожая глазами русских, хозяйка салона, учившаяся Советском Союзе, вымолвила сперва шепотом по-испански, а потом, посчитав, что это комплимент, громко перевела на язык Тургенева и Достоевского:

– Русские раньше ракушек на пляже собирали. А сейчас при деньгах…

И правда, экономные и безденежные русские на Кубу теперь не прилетали. Зато обеспеченных россиян с каждым годом становилось все больше. В 2006-м по численности русские туристы сравнялись с итальянцами и латиноамериканцами, уступая лишь канадцам, испанцам и, возможно, французам. На поверхности простиралось лишь очевидное – раз русские разбогатели, значит, капитализм лучше социализма. Контрасты и расслоение общества при новой российской государственности, возникшей на руинах СССР, оставались для местных жителей за кадром, ведь нищие и обездоленные не располагали средствами для покупки билета на Кубу.