– Значит «откинулся» уже? Ясно. Ну и за что его посадили?

– Это уже не имеет никого значения.

– Наркота? – продолжал гнуть Токарь.

– Почему наркота? – Нина начинала раздражаться. – При чем здесь наркота? С чего ты это взял вообще?

Нервозность девушки вкупе с его ревностью растравила Токаря.

– Ну а че тогда? Педофил?

– О боже! – Нина закатила глаза. – Больше ни за что не сажают, что ли?

– Ну, это самые стремные статьи.

– И почему, позволь узнать, он должен был сидеть именно по ним?!

– Потому что ты его не простила.

– Что? Да твою мать! Откуда ты берешь все эти выводы?!

– Ты мать мою не трогай, слышь.

– Почему ты решил…

– Я серьезно, скажешь так еще раз – и…

– Ладно, извини, извини… Так все-таки, милый, почему ты решил, что я его не простила? Мне не за что было его прощать.

– «Твою мать», – ворчал под нос Токарь. – Да за такие слова друзей режут.

– Я же попросила прощения.

Токарь молча сопел. Через некоторое время, остыв, он спросил:

– Ну и че ты тогда не с ним?

Нина пристально посмотрела на Токаря. Рот ее улыбался, но в глазах стояла скорбь. И было в этом что-то зловещее.