Шмыгнув носом, Нина облизала пересохшие губы, по-простецки задрала низ футболки и вытерла им с лица размытую тушь. Мужчина смущенно потупился, увидев ее плоский загорелый живот с пирсингом в пупке.

– Алиса, солнышко, принеси бутылочку воды! – Обратилась женщина к старшей девочке в машине. Та с готовностью расстегнула молнию на походном холодильнике и извлекла из него бутылку минеральной воды. Быстро перебирая белыми босоножками, она подбежала к Нине, и двумя руками протянула ей бутылку.

На девочке был лимонного цвета сарафан. Волосы собраны в две смешные косички. Она с застенчивым интересом смотрела на незнакомую девушку с растрепанными волосами, в грязной футболке и перепачканным тушью лицом.

– Ой, спасибо, – сказала Нина ласково, принимая воду. – Тебя зовут Алисой?

Девочка застенчиво кивнула.

– У тебя красивое имя. А я Нина. Очень приятно познакомиться.

Маленький человек со смешными косичками.

Герман никогда этого не говорил, но Нина знала – в глубине души он всегда мечтал о ребенке. О дочке. Просто боялся в этом себе признаться. Боялся расстаться с дурацкими мечтами о мировой славе. Со своей чертовой рок-группой. Со свободой. Он хотел прожить две жизни. Это не ново. В глобальном смысле. Всегда приходится выбирать только один из возможных сценариев, жертвуя остальными. Тогда Герману было двадцать. Он сделал свой выбор. Он решил посвятить себя музыке. Грезил большой сценой. Сутками пропадал на репетиционных точках и студиях звукозаписи. Оттачивал мастерство игры. Постепенно группа, в которой он играл, обретала известность. Их начали приглашать в ночные клубы, на фестивали. Пошли первые гонорары. Гастроли по городам. Сольные концерты. Все это были мелочи, не приносящие ни настоящей славы, ни серьезных денег, однако они упорно продолжали идти к своей цели.

И все же порой, когда не было концертов, пьяных вечеринок, когда из его постели уходила очередная любовница, чужая и почти незнакомая, Герман задумывался о семье. Представлял себя семейным человеком. Мужем. Отцом. Отцом вот такой же девчушки в желтом сарафане и с двумя забавными хвостиками. Смешно, конечно. В сущности, он и сам был еще ребенком. Ему было девятнадцать.

Он хотел прожить две жизни. И не прожил ни одной.

«Хватит!» – приказала себе Нина.

Она вновь прогнала воспоминания.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы мы вас подвезли?

– Да, уже все отлично, – бодро ответила Нина. – Правда, того же нельзя сказать о моем лице.

Она нагнулась к сумочке у своих ног и выхватила из нее зеркальце. Взглянув на свое отражение, шутливо воскликнула:

– Какой ужас! Я боюсь, как бы теперь Алису не замучили кошмары, – посмотрев на девочку, Нина скривила смешную рожицу и скосила глаза к переносице. – Страфная, гряфная тетя, у-у-у.

Алиса смутилась и, прыснув смехом, побежала обратно к машине.

– Ну что же, кхм, если вам ничего больше не нужно, тогда мы поедем. Вы точно уверены, что…

– Абсолютно, – мягко перебила мужчину Нина, – поезжайте. Я уже говорила, за мной скоро приедут.

– До свидания.