- Если я еще что-нибудь выпью, то просто лопну.

- Ну, значит, возьмете чашку кофе и будете наслаждаться ароматом. Учеными доказано, что аромат кофе стимулирует биохимические процессы в организме, - Влад произнес это как - то небрежно, как замечание вскользь, но почему -то захотелось починиться. Вернее не так - не возникло даже мысли, чтобы поступить по-другому - только

А Никита рассмеялся.

- Ну вот, опять ботана включил. Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! Ровесницу ты еще можешь покорить интеллектом, а молодым девчонкам нужно веселье! Ну, так ведь?

Насчет Женьки это было сущей правдой. С одной поправкой. Веселье с деньгами. А я могла бы и обидеться, но Никита сказал это как-то легко, без какого - либо превосходства или пренебрежения. Просто сделал акцент на веселье.

- Никита, можно подумать, что разница в семь - восемь лет - это прямо пропасть. Молодежь, как вы выразились, тоже Шекспира читала. И не только, - я засияла, как начищенный самовар от того, что, наконец-то, моя начитанность будет плюсом к имиджу, а не минусом.

- И сколько же вам лет, юные леди? - здесь уже Никита открыто иронизировал, представляясь таким умудренным опытом аксакалом.

- Мне девятнадцать, - как о достижении, заявила я. - Скоро будет.

Женька, понимая, что ручеек диалога явно идет мимо, не могла допустить, чтоб ее задвинули в тень. Кокетливо расстреляв глазками обоих мужчин, она мило прикусила губку и проворковала:

- Никита, нельзя у девушек спрашивать о возрасте.

- Сдаюсь! - он с притворным испугом поднял руки вверх.

- Ну а все-таки спросить, как вас зовут, можно? - буравя меня глазами, задал вопрос Влад.

- Я Ева. А это Рина. Она приехала Москву посмотреть, а тут подвернулась возможность и заграницу поехать. Папа давно еще купил путевки, он тоже, как вы выразились «занудный» гольфист. Но, к сожалению, у него, неожиданно, ускорилось заключение очень важной сделки, поэтому он не смог поехать. И Рина составила мне компанию.

Я почувствовала, что покраснело не только лицо. Уши, шею будто натерли перцем. Мне катастрофически не хватало воздуха. Внутри, словно в закрытой наглухо скороварке, все кипело от возмущения. Ну да, я за твой счет попала в этой рай, ты помогла с экипировкой, ну зачем же унижать? Нет, зачем, это понятно! Самый безотказный способ возвеличиться - опустить другого. Но мы ж так не договаривались! И без этого понятно, что максимум, на что я могу рассчитывать, это не затянутые во времени посиделки в баре. И то в качестве гарнира к основному блюду, то есть к ней.

Наверно, я никогда не научусь подавать себя так, как Женька. Надо же! Ева! Хоть бы предупредила, что она Ева, а то я могла по своей рабоче - крестьянской наивности переспросить, почему не Женя. Папа - крупный бизнесмен! Наверно, выкупил ее младенцем у настоящего папаши - алкоголика. И будет полный венец, если сейчас она еще добавит, скорбно потупив глаза, что ее мама, в прошлом известная балерина, недавно умерла. Да простит меня тетя Надя, если мои мысли передадутся Женьке - совсем не хотела хоронить ее. Но обидно было до чертиков.

У богатых, а именно такими и были наши новые знакомые, жизнь своя. И они не встречаются с пролетариатом. Если верить ретрофильмам о советском прошлом нашей страны, где все были равны, даже тогда всегда были те, кто неизмеримо «равнее» других -партийная верхушка, начальники.

И к сожалению, не только в фильмах. Помню, как бабушка рассказывала тете Зине в порыве откровенности, думая, что я по уши увлечена заплетанием «хвороста » из теста, о своем неудачном курортном романе. Ей перепала путевка в Сочи в качестве благодарности за то, что она вбила в голову оболтусу первого секретаря горкома прочные знания. Познакомилась она там с солидным мужчиной, приятным во всех отношениях, и только начала в фантазиях примерять фату и присматривать новые шторы к московской квартире своего возлюбленного, как на нее вылили ушат холодной воды. Ненароком она подслушала его разговор с семейной парой, очевидно, близко знакомой с ним.

«О чем вы! Я вас умоляю! Она простая учительница, к тому же из какого-то Крыжополя! Где я и где она?»

Проведя нехитрое расследование и сопоставив дату рождения мамы и фотографии счастливой бабули с надписью «Сочи 1975», я поняла, что этот напыщенный индюк и есть без вести пропавший мой дед.

Мутной волной захлестнула обида. Дед, которого я никогда не видела. Отец, которого лучше б никогда не видела. Гордеев, который хотел из меня игрушку сделать. Не было никого, кто поднял бы мою женскую самооценку, дал бы каплю любви, заботы.