— Я и сам хотел взять тебя — успокоил его баронет — Ведь это ты сообщил герцогу про сбежавшую дочь графа Глостер. Так что, может потребоваться твоё свидетельство. Мы отправляемся ровно в двенадцать часов. А пока иди собирайся.

Кислицин уже хотел выйти за дверь, но тут его посетила ещё одна гениальная мысль. Таскаться везде с мешочком полным брюликов за пазухой было весьма неудобно. А обменять их на вексель в каком-нибудь местном банке он тупо не успевал. Да и неизвестно, что может выкинуть находчивая Бетрис.

— У меня будет ещё одна просьба, милорд — обратился к Дилану Сергей — Позвольте оставить у Вас на время этот мешочек. Там куда мы отправляемся всякое может случиться и мне бы не хотелось его потерять.

— Ты хочешь оставить мне всё своё состояние? — удивился баронет.

— Сэр Дилан, Вы единственный человек в Британии, кому я безоговорочно верю — торжественно произнёс Кислицин и протянул младшему Аберфрау бриллианты.

— Ну, тогда идём — улыбнувшись, произнёс Дилан и первым вышел из комнаты.

В апартаментах баронета они застали лакея, который деловито смахивал с мебели пыль пушистой щёточкой.

— Вон пошёл! — скомандовал ему Аберфрау, направляясь к увесистому, окованному железом, сундуку, очень похожему на те, что когда-то таскал Сергей, служа принцу Эллиоту.

Отличие было лишь в замке. Вместо скважины под ключ у него имелось шесть колёсиков с цифрами, при помощи которых он открывался. Встав так, чтобы Кислицин не мог видеть комбинацию цифр, баронет открыл замок и откинул крышку сундука. В основном там находились личные вещи Дилана — сменное бельё, ещё одни сапоги, какие-то свитки, но были и деньги. Десяток кошельков, с вышитым на них гербом графства Гламорган. Сергей очень надеялся, что баронет догадается подарить ему один. Так сказать, на текущие расходы. Но этого не случилось. Дилан просто кинул мешочек Кислицина в сундук и запер его на замок.

— Товар, как в сейфе — усмехнулся Сергей, наблюдая за Аберфрау.

— Чего? — не понял тот.

— Я говорю спасибо, милорд — поклонился Кислицин — Так значит отправляемся ровно в двенадцать?

— Да. И смотри не опаздывай — кивнул на прощание Дилан.

Покинув покои баронета, Сергей отправился в собственную комнату. До двенадцати оставалось ещё часа полтора и Кислому хотелось немного поваляться на кровати перед дальней дорогой. Но когда Сергей открыл дверь в свою каморку, то так и застыл на пороге от, представшей перед ним, картины. Его постель была перевёрнута, а пол устилали перья от вспоротых матраса с подушкой. Что этот бардак устроила сестра чернявого, Кислый не сомневался. А вот куда исчез стеклянный графин, он понял только когда очнулся лежащим на полу и со связанными, сзади, руками. Ремень с него был снят и валялся на столе, вместе с кинжалом. Рядом с Сергеем стояла Бетрис и брызгала ему в лицо водой из глиняного стакана. Башка Кислицина кружилась и болела, а с волос капали алые капли.

— Зараза! — простонал он, пытаясь стряхнуть с головы осколки графина.

— Очнулся наконец, гадёныш! — прошипела Бетрис и приставила нож к горлу Кислицина — Быстро говори, куда спрятал камни?!

Такой сестру чернявого Сергей видел впервые. Её чёрные, волнистые волосы были всклокочены, как у Медузы Горгоны, а глаза горели бешенством. Что Бетрис его прирежет, у Кислицина не было ни малейшего сомнения. Причём, независимо от результатов допроса.

— А ты сама, как думаешь?! — стараясь не показывать страх, ответил Сергей — У Секиры конечно. Твой братец забрал наши бриллианты, когда вырубил тебя в коридоре. Ты всерьёз считаешь, что он мог отдать их мне?

— Наши?! — взвизгнула цыганка — Они мои! Понял ты, урод! Только мои!

— Хорошо! Твои! Только успокойся — примирительно ответил Кислицин — Но, согласись. Ведь ты мне должна. Это ведь я сделал тебя знатной леди. И где благодарность?! Что я за это получил?!