Норд ехидно ухмыльнулся, видимо ожидая, что я закачу истерику этим братьям из ларца, а Оушен напрягся так, что его пальцы больно впились в мои ребра. И только почувствовав боль, я поняла, что забываю дышать.

Судя по лицам малявки и того, на чьих руках я удобненько так лежала, им сей расклад приходился не по душе. А вот близнецы улыбались как ни в чем ни бывало. Но все четверо ждали моей реакции.

Я заерзала в руках, тисками сжимающих мою талию и колени, пытаясь высвободиться из железных объятий, и тут же была бережно поставлена на ноги.

Я смотрела на этих четверых, и мой врожденный оптимизм покидал меня так же быстро, как вода разбитую бутылку…То, что все происходящее в данный момент не шутка сомнений уже не было. А это значит, что я встряла по самые помидоры.

— Я могу еще раз прочесть контракт, который подписала?

5. Господи! Во что я влипла?

Мои благоверные любезно оставили меня в уютной комнатке с приглушенным светом, чем-то напоминающей соляную пещеру. Перед глазами тотчас пронеслись картинки с рекламных листовок: умиротворенные бабульки, оздоравливающиеся на удобных креслах, вусмерть уботоксированные дамы, релаксирующие под соляными сводами. «Помогает снять напряжение, расслабиться и даже побороть депрессию» — воображаемый голос диктора из магазина на диване дополнил картинку.

Это они меня так расслабить задумали? Или решили, что у меня уже депрессия? Черта с два! Скорее маниакально-депрессивный психоз, гэйтану, то есть мать их за ногу!

А может, это очередная уловка вроде наркоза? Надышат сейчас меня каким-нибудь возбудителем, да так, что на стены лезть начну от желания, а тут и спасатели готовы в количестве четырех штук. Как говорится, получите-распишитесь, и потом не жалуйтесь.

Вот же продуманные! Не то, что я. Несколько лет в ресторанном бизнесе и наставления моего любимого падрэ ничему так и не научили меня. Как была доверчивой клушей... Нет, ну а как меня еще назвать? Недобросовестный доктор подмахнул мне контракт, а я, злая и обиженная на мужчин, сама подписала себе приговор. Пусть я и была в не совсем адекватном состоянии, но договор прочесть могла…Но не прочла.

— Доброго дня, гэйтана! — мальчишка лет десяти протянул мне стеклянный цилиндр с замком, внутри которой лежал сверток.

В памяти всплыл нечеткий момент, как ловкие пальцы наскоро прятали подписанный мною договор именно в этот тубус.

— Открыть, к сожалению, вы его не сможете, но, приложив большой палец к замку, на стене отобразится текст, — не поднимая на меня глаз, мальчик вышел.

Что ж. Посмотрим, какой приговор я себе подписала.

По мере чтения я становилась похожа на одуванчик. Почему? Да потому что волосы на моей голове становились дыбом!

Гэйтана согласна провести в режиме гибернации от 100 до 270 лет, пока для нее не будут подобраны кандидаты, наилучшим образом подходящие по генетическим и физическим параметрам.

То есть я проспала минимум сто лет?

Тубус выпал из рук и гулко грохнулся о соляной пол, прикатившись обратно к моей ноге, словно говоря: «читай дальше!»

Кандидаты в мужья должны заручиться согласием гэйтаны, прежде чем проведут жеребьевку.

И я, черт возьми, дала свое согласие. Теперь не отвертеться.