Собрав трофейное оружие, наши с вами друзья-захватчики оставили связанных стражников валяться на полу там, где они и были, и поспешили забаррикадироваться в покоях князя. Пришлось укреплять дверь, в которую уже колотили подоспевшие воины, подтаскивая к воздвигаемой баррикаде всю тяжелую мебель что только они могли найти, максимально заваливая вход.

– Быстрее! – Командовал Чащун, толкая перед собой княжеское кресло-трон, и пыхтя дымом как паровоз. – Нам надо задержать их до тех по, пока не разберемся с Сославом.

– Ты бы лучше им и занялся, чем командовать тут и мешать. – Шишок не мог сдержаться от очередной колкости. – Приведи его в чувства и поговори, а мы уж тут как ни будь сами справимся, да и дыму от тебя будет поменьше, а значит и дышать полегче. – Вещал он с плеча Федограна, вцепившись пальцами в рубаху, чтобы не упасть.

Входная дверь содрогнулась от сильнейшего удара.

– Ого! Чем это они так? – Удивленно произнес Бер, садясь в кресло, которое всё-таки дотолкал колдун до дверей, прислонив спинкой к стоящему там комоду, не давая тому упасть, и вытягивая гудящие от напряжения ноги. – Не люблю, когда шумят.

– Лавкой видимо. – Сотник, устроился на полу, вытянувшись рядом с медведем, и прижавшись спиной к стене. – Долго им колотить придется. Дверь крепкая, дубовая. Что там у нас с князем? Не зашиб его наш богатырь насмерть? – повернул он голову к сидящему напротив бесчувственного тела колдуну.

– Сейчас очухается. – Окутался дымом Чащун.

Еще один мощный удар сотряс дверь.

– Это, что-то потяжелее. – Улыбнулся Бер. – Вот же неугомонные.

– Не. – Мотнул головой Ермох. Той же лавкой ударили. Народу видимо побольше стало, или разогнались посильнее.

– Хорошо, что тут окон нет как в той харчевне с упырями. – Вул ходил по помещению с любопытством разглядывая висящее на стенах оружие и доспехи. – А богато у нас князь живет. Смотрите какой меч. – Он снял со стены клинок и примерился к нему, сделав несколько взмахов. – Хороший. – Констатировал он улыбнувшись. – В руке как влитой сидит. Тебе будет самый раз. – Повернулся он к стоящему в задумчивости Федограну. – О чем думаешь, брат?

Тот повернул голову и посмотрел оборотню в глаза.

– Не из-за меня ли все это происходит? Ведь раньше все тут нормально было. Теперь же сплошные беды. Вот я и думаю, что связан со всем этим. Не я ли причина всего?

– Не бери в голову. – Усмехнулся на плече шишок. – Тем более, что тебе не идет на пользу напрягать мозг, слабенький он еще у тебя, нетренированный.

– Ты можешь, хоть иногда быть серьезным? – Повернул к нему голову Федор. – Твои шутки, конечно, забавные, но сейчас совсем не к месту. И так тяжело на душе, еще ты со своими вечными издевками.

– Могу. – Тот уверенно кивнул головой. – И вот что я тебе скажу, брат, если серьезно. Все что сейчас происходит началось очень давно, еще за долго до тебя, и нарастало медленно, как наполняющаяся водой плотина. Но когда-то она должна была прорваться, и хорошо, что это не понесло все одним мощным потоком, а началось вот так, как сейчас, с ручейка.

То, что ты видишь это только самое начало. Основное действие еще впереди. Решающее и жуткое. А твое участие сейчас, это скорее легкий прокол швейной иголкой в раздувшемся пузыре грядущих событий, для спуска лишних мелких неприятностей, медленно и аккуратно, так что бы не рвануло во всю силу, и не смело нас всех в небытие. Так что принимай гадости, сыплющиеся на нас сейчас, как благо. Ты еще будишь их вспоминать как отдых перед главной дорогой. – Он замолчал, угрюмо опустив голову, а потом тихо добавил. – Еще знать бы куда она нас заведет.

– Да ты оказывается философ. – Усмехнулся Чащун, повернув голову. – Вот никогда бы не подумал.

– А я вообще ничего не понял. – Сказал, словно обиделся медведь. – Слишком запутанно ты все говоришь, мог бы и попроще сказать.

– Тебе и не надо. – Усмехнулся шишок. – Принимай жизнь такой какая она есть и не напрягайся. Мы тебя и таким любим.