— Тебя здесь никто не ждал, — выдал очередную порцию яда.
Девушка заложила за ухо тяжелую прядь. Вся её одежда промокла и облепила тело. Сквозь тонкую ткань светлой водолазки отчётливо просвечивал белый лиф. Я жадно проследил за движением тонких пальцев, взгляд скользнул ниже: по тонкой шее, к груди, плоскому мягкому животу, бёдрам, ногам, обтянутым в темную ткань. Когда-то я был без ума от Лизы. От всего в ней. Но теперь её ненавидел.
— Не смотри! — воскликнула она, прикрывая руками грудь.
— А то что? — спросил нагло, резко, поднимаясь на ноги.
Тело затекло, окоченело и теперь с трудом слушалось. Вплотную подошёл к хрупкой Лизе, оттесняя её к краю. Она испуганно вглядывалась в моё лицо, мелкими осторожными шажочками двигаясь назад.
— Максим, я ведь упаду, — сказала она слишком спокойно, словно констатируя факт, продолжая держать руки на уровне груди. Так говорят с психами, наверное. Но я и веду себя соответствующе.
Её глаза блестели, янтарь потемнел, а по коже стекали капли дождя. Волосы прилипли к шее. Нереально отвести взгляд. Шесть лет уже прошло, и я думал, что разлюбил, что теперь точно ничего не почувствую. Но я просто обманывался. Сердце, как дикое, барабанило в груди, руки зудели от желания прикоснуться. Прижать, завернуть в тепло и не отпускать.
— Зачем ты здесь? — спросил хрипло, ощущая, как по губам скользят капли. Как же много воды.
— Я мимо ехала, на велосипеде, увидела, что человек лежит. Испугалась, что плохо кому-то, хотела помочь.
Я хмыкнул.
— А тут оказался всего лишь я.
Лиза ничего не сказала. Она продолжала смотреть огромными глазами на меня. Боится? Неудивительно. Но даже сейчас в ней ощущался внутренний протест и что-то ещё. Ненависть? Неприязнь? Презрение? Хотя я в таком виде, что любая бы на месте Лизы испугалась. Ладно, хватит испытывать её нервы. Я шагнул в сторону и, вопреки желаниям, жестом показал девушке, что она может идти. Долго ждать не пришлось. Она шустро пробежала мимо, больше не глядя в мою сторону.
Механизм запустился и его было не остановить. Долгие годы без встреч, все мысли о ней — прочь, все сны о ней — боль, и вот она так близко… Живая, реальная. Я не смог остаться на месте и пошел за ней, сам толком не понимая, зачем. Выпросить у жизни ещё несколько мгновений с ней? Наверное. Меня ввело в шок то, как я реагировал на неё. Всё, что испытывал раньше, усилилось стократ и сносило башню, взрывало мозг эмоциями.
— Живёшь далеко? — спросил её, догнав.
Девушка вздрогнула, обернулась. Всюду вода, но она не скроет покрасневших глаз и отчаяния во взгляде. Что это с ней? Так испугалась, что теперь плачет? Этого я не хотел. Но стоит ли жалеть ту, что поступила так? Я не знаю. Стоило ее увидеть, как что-то в груди вспыхнуло — опаляло, обжигало и пугало. Ещё чуть-чуть и останется лишь пепел. Так что это? Любовь или ненависть?
— Не очень, — буркнула она, вытирая влажными ладонями лицо, обиженно кусая губы.
Да когда же этот дурацкий дождь прекратится?! Последнее, чего я хотел, так это чтобы Лиза заболела. Ненавистная, но такая родная, дорогая когда-то. Мы через столько прошли вместе! Меня в последнюю очередь должно волновать её здоровье, вот только… Я стянул тонкую, но не промокшую изнутри куртку, которая ещё хранила мое тепло, и схватил Лизу за плечо.
— Подожди, — сказал ей, и девушка резко обернулась, с ужасом глядя на пальцы на своём плече.
— Зачем? — злобно прищурившись спросила она, глядя то на меня, то на куртку.