— Верно, — кивнул он потом.
— И вообще не прионовая инфекция?
— Нет, болезнь вызвана прионами, но подхватил он ее как-то иначе.
— Как же именно?
Многие десятилетия медики знали о существовании связанного с прионами редчайшего заболевания, которое называлось БКЯ, или болезнью Крейцфельда-Якоба. Затем совершенно внезапно тысячи людей в Великобритании, употребившие в пищу мясо, полученное из одного источника, внезапно стали жертвами недуга со всеми симптомами БКЯ. Так «коровье бешенство» получило точное научное наименование —
— Вполне вероятно, что он занес себе болезнь, съев зараженное мясо.
Джон Доу начал дергаться, спинки его кровати задребезжали. У Стэнтона накопилось множество вопросов. О чем говорит пациент? Откуда он? Кем работал прежде?
— Боже милостивый! — воскликнула Тэйн. — Вы имеете в виду, что появился новый прионовый штамм, которому присущи все симптомы ФСБ? Но почему вы думаете, что здесь всему виной мясо?
—
— Потому что это единственный альтернативный путь подцепить прионовую инфекцию.
И если он был прав, если новый «родственник» ФСБ передавался через отравленное мясо, им необходимо выяснить его происхождение и узнать, в каком именно виде оно использовалось в пищу. Но самое главное — следовало установить, заразился ли тем же способом кто-то еще, были ли другие люди, которые уже заболели.
Джон Доу теперь вопил во весь голос:
—
— Что же нам делать? — спросила Тэйн, повысив голос, чтобы перекричать его.
Стэнтон достал свой сотовый телефон и набрал номер в Атланте, который был известен едва ли пятидесяти специалистам во всем мире. Дежурная откликнулась после первого же гудка:
— Центр по контролю заболеваемости. Вы говорите по кодированной линии отдела чрезвычайных ситуаций…
4
Потертый кожаный диван в домашнем кабинете Чель был завален кипами газетных вырезок и старых номеров журнала «Лингвистика народности майя», а на ее рабочем столе рядом со сломанным компьютером лежали стопки чистых бланков иммиграционной службы, запросов об ипотечных кредитах и прочих бумаг с пометкой «Fraternidad»[13]. Единственным местом в комнате, где не громоздились книги, для которых давно не хватало места на полках, был небольшой квадрат восточного ковра. Там-то и провела Чель уже более часа, сидя на полу и рассматривая коробку, которую поставила перед собой.
Она теперь знала, что лежало внутри, — глифы, которые поведают миру невероятную историю ее предков, искусные рисунки с изображениями богов. Посвятив свою карьеру эпиграфике майя, то есть изучению древних надписей и письменности в целом, она теперь с трудом сдерживала желание снова развернуть полиэтилен и еще раз рассмотреть глифы, сфотографировать их, проникнуть в содержание текста гораздо глубже, чем она смогла в первый раз.
Но проблема заключалась в том, что с той минуты, как машина Гутьерреса отъехала от собора, у Чель из головы не шел образ бывшего коллеги на позорной скамье итальянского суда, дававшего показания под объективами камер местных фотографов и репортеров теленовостей. Предыдущий куратор отдела древностей музея Гетти, чей кабинет располагался практически рядом с местом работы Чель, попала под суд, когда выяснилось, что несколько экспонатов для коллекции она приобрела у разорителей гробниц. Она не только нанесла урон репутации музея и стала отверженной в мире науки, но и отбыла срок за решеткой.